– Какая жалость, – сказал я безразлично.
– Да, – ответил он, – но я подумал, будет даже лучше, если мы поговорим… ну, вы понимаете… как мужчина с мужчиной.
– Ну да. Как мужчина с мужчиной, – повторил я.
– Итак, Том, – начал он, глубоко вздохнув. – В первую очередь позвольте мне принести извинения от лица моего сына. Фотография вашей дочери, которую он выложил в Сеть, абсолютно недопустима. – Я прищурился, сделал вид, что задумался над его словами. Он продолжал лепетать: – Она ужасна. И поверьте мне, теперь Финч это прекрасно понимает.
– Теперь? – уточнил я. – А раньше он не понимал? Когда выкладывал её в Сеть?
– Ну, – сказал Кирк, поднимая руки вверх, как бы защищаясь, – собственно говоря, он ничего не выкладывал.
– Ах, прошу прощения. – Прежде я никогда не употреблял это выражение. – Он не понимал, когда отправлял фото своим приятелям?
На такой вопрос он вряд ли мог ответить отрицательно. То есть я так думал. Но он смог.
– Нет, не понимал, – сказал он. – Сначала не понимал. Он вообще ни о чём не думал. Сами понимаете, подростки… Но теперь он всё понимает. Абсолютно всё. И ему стыдно. Очень, очень стыдно.
– Он уже сказал об этом Лиле? – спросил я, уверенный, что знаю ответ.
– Ну, пока нет. Он хочет… но я велел ему подождать, прежде чем я поговорю с вами. Я хотел сначала попросить прощения у вас.
Я прокашлялся и постарался подобрать нужные слова.
– Хорошо, Кирк, – сказал я, – я принимаю извинения. Но, к сожалению, они не отменяют того, что совершил ваш сын – простите, как вы сказали его зовут?
– Финч. – Он кивнул, едва не коснувшись подбородком груди. – Его зовут Финч.
– Ах да, точно. Как Аттикуса Финча?
– Да, совершенно верно! – Он осклабился. – «Убить пересмешника» – любимая книга моей жены.
– Ха. И моей тоже. Представляете? – Я шлёпнул себя ладонью по бедру, всем своим видом выражая сарказм.
– Ух ты. Какое совпадение. Я ей расскажу, – сказал он с улыбкой. – Итак, на чём мы остановились?
– Мы говорили о том, что ваш сын сделал с моей дочерью. Лилой.
– Да… я даже не могу сказать, до чего Финчу стыдно.
– Постарайтесь. – Я фальшиво улыбнулся. – До чего же ему стыдно?
– Очень. Ему очень, очень стыдно. Он не может есть, не может спать…
Я едко рассмеялся, чувствуя, как начинаю терять самообладание.
– Так, подождите. Вы… Я сочувствовать ему должен, что ли?
– Нет-нет. Вовсе нет. Я не это имел в виду, Том. Я имел в виду, что он понимает, какой поступок совершил. И ему в высшей степени стыдно. Но он не хотел её оскорбить. Он просто… пошутил.
