— Я тебе этого никогда не забуду, Джиллиан, — произнес он. Его голубой воротник с рюшами колыхался при ходьбе. — Я только надеюсь, что мы не наткнемся на знакомых ребят.
Мы поднялись по усыпанной гравием подъездной дорожке семейства Хенли, таща мешок с фокусами. Я была веселым клоуном, а Харрисон — грустным клоуном. Мама с папой трудились над костюмами несколько дней.
Папа хотел смастерить механические руки, которые могли бы выскакивать у нас сбоку. Однако мама убедила его, что с тяжеленными механическими прибамбасами под одеждой мы и шагу ступить не сможем.
Когда мы подошли к дверям, в животе у меня затрепетали бабочки. Из дома доносились смех и визги детей.
Я позвонила в дверь.
— Надеюсь, мы им понравимся, — прошептала я Харрисону.
— А если нет, я пару раз вдарю по ним вот этим! — заявил Харрисон. Он вытащил огромный гудок, который дал ему мой папа. Гудок был жутко громкий — хоть самолеты в небе сшибай. Не знаю, с чего папа решил, что нам нужна эта штука.
Я еще раз позвонила в дверь. И еще раз.
Дети устроили в доме такой тарарам, что звонка никто не слышал.
— Ничего, это они услышат, — заверил Харрисон. Он надавил на гудок. Оглушительный рев едва не снес меня с крыльца.
Дверь распахнулась. Миссис Хенли встретила нас улыбкой.
— А вот и клоуны! — провозгласила она.
Она полненькая и круглолицая. Ее светлые волосы были собраны в пучок на макушке, но несколько прядей спадали на лоб. Она вытерла вспотевший подбородок.
— Четырехлетние, — вздохнула она. — Надеюсь, хоть вы сможете их утихомирить. Они как бешеные!
Миссис Хенли провела нас в гостиную. Я заметила еще нескольких родителей, собравшихся в небольшом кабинете возле гостиной.
Мы с Харрисоном остановились в дверях и смотрели на примерно двадцать ребятишек, которые носились по комнате, запрыгивали на диван, отскакивали от стен, лупили друг дружку рулонами оберточной бумаги и швырялись мягкими игрушками.
Миссис Хенли сложила ладони рупором.
— Клоуны пришли! — прокричала она. — Все садимся смотреть представление!
Потребовалось немало времени, но мы, наконец, смогли рассадить их всех на полу. Некоторые продолжали тузить друг дружку, а два мальчика мерялись силами на диване. Но в целом они вели себя достаточно тихо, чтобы мы могли начать представление.
— Я Зиппи, а он Зэппи! — объявила я. — Мы хотим вас рассмешить! Для начала мы поклонимся!
Мы с Джексоном отвесили низкий поклон и стукнулись головами, как и репетировали.
Я ожидала, что дети засмеются. Но они не смеялись.
