— Все, — ответил я. Как я мог ей объяснить?
Держа руки на руле, мама повернулась, чтобы посмотреть на меня.
— Может быть, ты опишешь это немного более подробно, чем так?
— Я и правда не могу, — сказал я. — Я… я разбил его телевизор. Затем я упал. И опрокинул всю еду. И потом я снова упал на торт. Это был ужасный несчастный случай.
— У тебя закружилась голова? — спросила мама. — Может мне следует отвезти тебя к доктору Маркоффу?
— Нет. Я же говорю тебе — это был несчастный случай.
Мама кивнула. Она посмотрела на лобовое стекло и прикусила нижнюю губу. Она кусает губу только в том случае, когда сильно беспокоится.
Я смотрел в окно машины. Мы проезжали мимо группы ребят на велосипедах. Они ухмыльнулись и подняли руки. У всех вместо рук были лапы.
— О, нееееет, — пробормотал я.
На капот машины приземлился тощий черно — серый стервятник. Он смотрел на меня через лобовое стекло. Затем он поднял уродливый обрубок лапы и протянул его в мою сторону.
Я живу в кошмаре! — подумал я. — Я не могу отличить, что реально, а что нет.
Моя жизнь никогда не станет нормальной, пока я не избавлюсь от этой ужасной лапы.
Мама остановила машину возле нашего дома. Я немного приоткрыл свою дверцу и спустил ноги, приготовившись сбежать.
— Я должен кое — что сделать, — сказал я.
— Да, должен, — ответила мама. — Ты должен выгулять Арфи.
— Что? — я запротестовал. Но мама толкнула меня к дому.
— Предоставь Арфи хорошую долгую прогулку, — сказала она. — Он весь день валяется дома. С ним нужно тренироваться.
— Но, мам…
— Не спорь, — сказала она. — Свежий воздух пойдет и тебе тоже на пользу.
Нет, этого не будет, — сказал я себе. — Свежий воздух не вернет мне удачу. Свежий воздух не остановит эти пугающие галлюцинации.
Я первым зашел в дом. Арфи уже ждал. Большая овчарка кинулась на меня и повалила на пол. Затем он захватил меня в замок и зарядил своим мокрым языком поцелуи по всему моему лицу.
Я закричал. У него была голова стервятника. Он облизывал меня… облизывал отвратительным, царапающимся языком стервятника.
— Неееееет! — я выкатился из-под него и вскочил на ноги. Его голова снова была нормальной. Я снял его поводок с ручки задней двери. Прицепил его к ошейнику Арфи и мы вышли за дверь.
Позднее вечернее солнце опускалось за деревьями. Длинные тени раскинулись передних дворах. Деревья переливались свежими листьями.
— Тпру! — закричал я, когда Арфи принялся бежать. — Помедленнее! Эй, не спеши!
Здоровяк весь день был взаперти. Я видел, как он хотел размять ноги. Он хотел сбежать.
