* * *
Где и открывать волжскую навигацию, как не в волжской столице?
Конечно, первые корабли начинают весеннее плавание в низовьях еще в ту пору, когда над покрытым льдом Рыбинским морем проносятся запоздалые снежные циклоны. Астрахань и Волгоград могут услышать раннюю перекличку свистков в начале марта, а если зима была особенно мягкой, то и раньше.
Но торжественное открытие навигации происходит в Горьком. 22 апреля, в день рождения Владимира Ильича, горьковчане провожают в первый рейс флагман Волги. Построенный сормовичами дизель-электроход „Ленин“ выходит на рейд, украшенный флагами расцвечивания, и рейд салютует ему.
Командует флагманом капитан Владимир Андреевич Кириллов.
На орденских колодках капитана — планка медали „За оборону Сталинграда“.
В волосах Владимира Андреевича седины предостаточно, но капитаны вообще седеют рано — служба у них такая. Ему, видимо, лет сорок. Сталинградской битве свыше четверти века. Как-то не очень сходится. Или награжден еще в мальчишеские годы?
— Сколько вам, Владимир Андреевич?
— Сорок три. А что?
Я сказал — и в ответ услышал вот какую историю.
Владимир Кириллов окончил Астраханский речной техникум в 1942 году. Его определили сразу третьим штурманом на буксирный пароход „Орджоникидзе“: людей тогда не хватало, многих позабирали в армию.
Под бомбы „Орджоникидзе“ попал в плесе неподалеку от Сталинграда. Налетело сорок четыре самолета.
Капитан перед бомбежкой отлучился на берег, чтобы позвонить сталинградским диспетчерам, а третьего штурмана послал в лодке за хлебом. Кириллов, бережно спрятав в карман хлебные карточки всей команды, вместе с масленщиком Сашей Лепилкиным, таким же молодым и необстрелянным, греб к базе, когда завыли бомбардировщики.
Парни перепугались, сели на днище лодки. Бомба разорвалась рядом. Кириллов почувствовал резкую боль в затылке.
— Ой, меня ранило! — крикнул он.
Саша Лепилкин не ответил. Кириллов оглянулся. У Саши не было головы. Кровь хлестала из обезглавленного крупным осколком туловища.
Взрывная волна второй бомбы сбросила Кириллова в воду. Он поплыл. Плыл вяло, потрясенный, ослабевший. Крови потерял много, наглотался воды, дышать было трудно из-за каких-то едких газов. В общем, стало ему все безразлично, и начал он тонуть. Вдруг рядом шлепнулась доска. Кириллов услышал чей-то окрик. Это шкипер со стоявшей на якоре баржи заметил тонущего. Кириллов сделал рывок, уцепился за доску. Мимо баржи его пронесло течением, но какие-то добрые люди втащили парня в лодку.
