И о племени крылатых сормовичи, конечно, не забывают. В работе — тезки космических кораблей: „Восход-1“, „Восход-2“, „Восход-3“… Больше пятидесяти стран покупают у нас готовые суда или лицензии на их производство. Как-то заказ на „Ракеты“ пришел из Тринидада: другое полушарие, Вест-Индийский архипелаг у побережья Южной Америки…
Сегодняшнее „Красное Сормово“ в сущности давно уже не завод, а много заводов, поскольку его слава опирается на трех китов: металлургию, машиностроение, кораблестроение. И каждый из этих китов — действительно кит, даже в масштабе нашей великой индустриальной державы. Думаю, что если бы с берегов Волги 1913 года соскрести и собрать под Нижний Новгород ее тогдашние заводы, то этой сборной было бы все же очень далеко до сегодняшнего „Красного Сормова“.
Михаил Афанасьевич, рассказывая о сормовских послереволюционных годах, упомянул, что первым красным директором завода выдвинули рабочего Данилова. Естественно было спросить, как стал директором сам рассказчик…
— Я вообще-то из беспризорников, — ответил Михаил Афанасьевич. — Удрал из приюта. Где на вагонах, где под вагонами — ящики тогда такие были под вагонным полом, взрослому тесно, мне — в самый раз. Одесса, Севастополь… Потом занесло меня каким-то ветром в Красную Яругу — это Курская область. Взял меня пастух в подпаски. Осень пришла ранняя. По утрам — иней, а я — босой. Ну и схватил острый суставный ревматизм. Попал в больницу, а там в палате лежал рабочий, дядя Гриша…
Несколько лет назад получаю письмо. Видел, мол, портрет в газете, не тот ли вы Миша Юрьев, что в больнице со мной лежали? Если тот самый, то нам с тобой, парень, свидеться бы не мешало. Приехал я к нему, к дяде Грише, в Красную Яругу. Вся улица собралась, и дядя Гриша в шинели на костылях: война его покорежила. Детей у дядя Гриши полно, собрались соседи. Пошли воспоминания, не заметили, как светать стало. Ведь именно дядя Гриша, рабочий человек, дал мне верный толчок в жизни. Пошел в цех, а там — фабза-вуч, комсомол, институт. В партию вступил, когда семнадцати не было. Вот какая история. Судьба, в общем, многих. Потом работа, работа, работа. И замелькали годы! Не успеешь оглянуться — года нет, а дел не убавляется. Вот и теперь — расширяемся, реконструируемся: шагаем в ногу с космическим веком. И быт налаживаем: в Комсомольском поселке возводим проспект Кораблестроителей, думаем, что потягаемся с любой горьковской улицей. А как же иначе?
