— Помните, товарищ, как сами страдали, так помогите! Мне сказали, что вас бабка слепая уронила, на всю жизнь искалечила! Все из-за того, что без призору дети растут, а присмотреть некому. Давайте потому ясли ‘ организовывать. Соберем прежде всего собрание.
Вечером же собрали на площади у волисполкома всех баб, пришли и мужики больше для любопытства, чем для дела. Только любопытствовать было нечего особенно. Вышла Луша на крылечко, стала говорить просто:
— Вот что, товарищи! Сами видите, сами знаете, сколько бед и несчастья оттого, что дети у вас летом без призора остаются! Не вам говорить — сами порасскажете! Да и что рассказывать — вот парень стоит, на ваших глазах уродом вырос, знаете отчего! Да и пожарище еще не все отстроилось…
Поддакнули бабы, мужики мотнули головами:
— Правильно!
— Так давайте беде поможем!
Насторожились бабы. Древняя старушка вышла поближе, завернула платок за ухо, стала слушать. Луша о яслях рассказала — зашевелились бабы все вдруг, как лес знойным летом при ветерке, и только Луша кончила, — посыпалось из толпы:
— Да в этакой-то дом детей принесем!
— Да ты только начни дело, а мы поддержим!
— Что говорить об этом! Только делото начни!
Старушка высунулась совсем вперед, сказала:
— Ты только сама, касатка, в голове-то стань, ты только закрути дело, закрути, а уж дальше пойдет! А то у нас баба темная, глупая. В таком деле она, как рыба в сети — метнуться ей куда — неведомо!
— Только я гостья у вас, сказала Луша спокойно, так беритесь со мной вместе, чтоб знать, как и что!
Долго толпились бабы у крыльца, спрашивали, думали, качали головами: «Эх, хорошо бы как», и разошлись поздно. Гриша Касаткин проводил Лушу, спросил:
— Ну, а теперь дальше что делать?
— А вот собирайте товарищей, давайте думать! Тут у вас дьякон в общественном доме живет — можно его к попу переселить, а дом под ясли! Остальное добудем.
Парень этот уцепился за дело, ровно за свое собственное, да и другие товарищи не отставали. Закипело дело, как в сказке: паренек этот прошения пишет в Волисполком, в Кооператив, в Отдел охраны Материнства, в Отнароб, парни лошадей добывают, Луша с прошениями ездит, договаривается, доказывает, просит. В первый же праздник Гриша собрал всех девок и парней с деревни, поговорил с ними, потолковал. Пришла и Луша поговорить — сговорились; диву дались мужики, как пошло дело. Уж дьякон к попу перебрался, уж девки дом вымыли, сад при нем вычистили, а парни настрогали досок, ладят столы, скамейки, кроватки. Луша ходит, показывает, и не командует, а всё ее слушаются.
