— Ты была тогда еще несмысленыш, крошечная совсем, и месяца тебе не было. Только одно и умела, что молоко сосать. А твоему брату Аннамджану было уже десять лет. Хороший рос парень, крепкий и понятливый такой. Очень он отца любил. Помнишь, как он, о чем ни заговорит — все помянет об отце: «А вот, когда мы с отцом ходили на базар… А вот, когда отец брал меня с собой в поле…» А как учился! От книжки бывало не оторвешь. Выучился, агрономом стал. Да мало ему, бедняжке, пришлось поработать на наших полях. Не стало моего Аннамджана. Вырвали проклятые фашисты дорогого сыночка из моих рук…
Айсолтан с волнением, с болью в сердце слушает мать. Не выдержав, она прерывает ее:
— Мама, да перестань же ты себя расстраивать, бередить рану в сердце. Знаешь сама — слезами горю не поможешь. Сколько ни плачь, ни горюй, не вернешь этим Аннамджана. Не у одной тебя горе. Разве могли мы победить фашистов, освободить нашу страну без крови, без жертв? Ты же сильная, мама! Тах перестань горевать о прошлом. Думай лучше о будущем. Разве у нас плохая жизнь? А ты помечтай и о том, что впереди. Жизнь еще лучше будет.
Нурсолтан снова вытирает глаза и говорит слегка охрипшим голосом:
— Да я уж не плачу больше. Боль сердца — тяжелая боль, доченька. Тяжко носить ее в себе да молчать. Иной раз никак не смолчишь. А жизнь у нас и вправду хорошая. Я разве жалуюсь? Дал бы только бог, чтобы ты была жива-здорова да чтобы все у нас в колхозе шло на лад. Вот хлопок раскроется — то-то будет благодать! Ты не бойся, — я как повяжу фартук, так тоже не отстану от других. Только бы морозы не начались…
Как ни крепится Айсолтан, но воспоминания матери и ей растревожили душу. Но вы не знаете Айсолтан, если думаете, что она будет предаваться унынию. Ее голос звучит спокойно и бодро, когда она отвечает матери:
— Да, лишь бы не ударили морозы. Хлопок — золото, только поспевай собирать. Думается мне, что мы снимем по семидесяти центнеров с гектара…
Нурсолтан, улыбаясь, покачивает головой:
— Семьдесят центнеров?!
— Если мы снимем такой урожай, — говорит Айсолтан, — то, пожалуй, он только в один наш дом принесет не меньше ста тысяч.
— Вот было бы славно!
Айсолтан видит, что ей удалось развеять грустные мысли матери, и начинает ласково подшучивать над ней:
— Да на что тебе такая куча денег, мама? Куда ты их денешь?
— Ишь какую заботу выдумала! Деньги есть, а девать их некуда?! Чистая беда! А мы вот как соберем урожай, так устроим большой той. Тут денег много понадобится.
