— От этого никому не уйти, — произнес он наконец с нетерпением. — И никто не знает, как и когда это его настигнет. Время не обведешь вокруг пальца! Нет таких умельцев! Да и, что собственно такое — долгая жизнь? Всего лишь затянувшееся прошлое. Зато будущего хватает всегда только до следующего глотка воздуха, иногда — до следующих гонок. А больше никто ничего не знает.
Он поднял свой бокал.
— Выпьем за это?
— За что?
— Да, ни за что. Быть может, за то, чтобы у нас было немного куража.
— Я устала от куража, — сказала Лилиан. — И от смерти я тоже устала. Расскажите лучше, что делается там внизу, по ту сторону гор?
— Тоскливо. Постоянно идет дождь. Льёт неделями.
Она медленно опустила свой бокал на стол.
— Дождь! — произнесла она, будто сказала: Жизнь! — А здесь с октября — ни одной капли, только — снег. Я уже почти забыла, что такое дождь.
* * *
Когда они вышли из бара, шел снег. Клерфэ свистом подозвал сани. Они поехали вверх по серпантину. Позванивали колокольчики на сбруе. На улице было тихо в круговерти снега, опускавшегося в ночную темень. Скоро они услышали звон колокольчиков других саней, спускавшихся им навстречу. Кучер притормозил и съехал в сторону на площадку рядом с фонарем, чтобы пропустить ехавших сверху. Всхрапывая, лошадь стала бить копытами. Окутанные вихрями снега, вторые сани проехали мимо них почти без звука. Это были низкие грузовые сани, и на них стоял длинный ящик, обёрнутый черной клеёнкой. Рядом с ящиком лежал кусок брезента, из-под которого выглядывали цветы, а вторым куском была накрыта горка венков.
Кучер перекрестился и пустил лошадь шагом. Последний поворот они проехали в полном молчании и остановились у бокового входа в санаторий. Электрическая лампочка под фарфоровым колпаком высвечивала на снегу желтый круг. В нем лежало несколько упавших с саней живых цветов.
Лилиан выбралась из саней. — Ничем тут не поможешь, — сказала она с мучительной улыбкой. — На какое-то время это можно забыть, но от этого не уйти.
Она открыла дверь. — Спасибо, — пробормотала она. — И простите меня… я составила вам не лучшую компанию. Просто сегодня вечером я не могла оставаться одна.
Я тоже не мог.
— Вы? А вы почему?
— По той же самой причине, что и вы. Я же вам рассказывал звонок из Моте-Карло…
Но вы же говорили, что для вашего друга это было счастьем.
— Счастье бывает разным. Да, и чего только не наговоришь.
Клерфэ потянулся к карману своего пальто.
— Вот вам бутылка вишневки. Вы обещали её санитару. А это водка для вас. Доброй ночи!
