Чувство недовольства собой, неуверенности тяжелым грузом легло на сердце. Главное — Казбек не чувствовал под ногами твердой опоры…
За эти две недели ему фактически некогда было вспоминать о доме. «Далгатик заболел, что с ним? А может быть, Яха преувеличила, чтобы я скорее приехал?»
Дома оказалось, что Яха ничего не преувеличила, мальчик действительно был болен, действительно у него была температура под сорок, но к приезду Казбека он уже улыбался и выглядел почти нормально — дети моментально выздоравливают.
«Яха постоянно ходит с сынишкой по врачам. Или он у нас такой болезненный, или сейчас все дети такие? — думал Казбек, глядя на мальчика. — Нас было много, шесть братьев. Так мы вроде и не болели никогда, во всяком случае, по врачам не ходили. Если случался у кого-то из нас чирий — мать прикладывала горячую луковицу. Раны мы очищали листьями подорожника. А когда случалась простуда, варила в котле сено, сажала нас над этим котлом, укрывала теплым одеялом, и мы сидели там до тех пор, пока с нас не начинал бежать пот в три ручья. И все болезни проходили».
— Папа, почему ты столько дней не приезжал? — спросил Далгатик.
— Не отпускали с работы.
— А почему папу Мурада отпускают каждый вечер?
— Потому что папа Мурада работает здесь, в городе, а я работаю в Балъюрте.
— Хочешь, с папой поедем? — без энтузиазма спросила сына Яха.
— А что там есть? — заинтересовался Далгат.
— Папа говорит, что там будет квартира, большая квартира с балконом, — натянуто улыбаясь, сказала Яха и выразительно посмотрела на мужа.
— Тогда поедем! — обрадовался Далгат.
«Да, квартира — дело важное, — подумал Казбек. — Завтра же надо пойти к Сергачеву, рассказать о работе редакции и поставить перед ним вопрос о квартире ребром».
— Все будет в свое время. — Он строго взглянул на Яху.
4
Василий Иванович Сергачев принял Казбека подчеркнуто официально, сухо. И одет он на этот раз был строго: темный костюм, белая рубашка, спокойного тона галстук.
— Заходи, заходи, — встретил он Казбека. — Садись, выкладывай. — Крепко пожал протянутую ему руку, уже знакомым Казбеку движением поискал под ворохом бумаг на столе коробок со спичками, закурил свой неизменный «Беломор».
Казбек подробно изложил обстановку в редакции, сказал, что считает целесообразным сделать внутри коллектива ряд перестановок.
— Дело твое, дело твое, — подбадривающе кивнул Сергачев.
Сказал он и о том, что хочет изменить название газеты.
— Ну, это не в нашей компетенции, — улыбнулся Сергачев.
