«Скоро, скоро зазеленеет степь, — вдохновенно думал я, легко, умело привскакивая в седле, — жаль, что надо возвращаться в город, в институт, когда получу диплом, уже будет уборка. Ничего, и уборка не последнее дело. А потом с осени и до осени на круглый год я возьму эти нивы в свои руки».
За штурвалом второго трактора оказался маленький, рыжий, похожий на лисенка бывший мой пионер. Так вот почему я не угадал, кто же этот тракторист по имени Хаким. Кажется, еще вчера я учился в девятом классе, а этот Хаким — в третьем «б». Я был его пионервожатым. Ну и летит время!
— Хаким! — улыбнулся я ему, подходя к его трактору. — Хаким, когда же ты успел вырасти?
Его маленькое, испачканное соляркой, блестящее от работы лицо просияло.
— Ты меня помнишь, Рашид!
— А как же мне тебя не помнить, — добродушно поддержал я его, — ты ведь самый лучший мой пионер был.
Хаким смутился от этой моей похвалы, отвернулся, и, видно, чтобы показать себя взрослым, вытянул из кармана промасленной стеганки пачку «Памира» и широким жестом протянул мне.
— Закурим, почти целую ночь мы с Акаем пахали, до двух часов ночи.
— Устал? — взглянув в его красные, воспаленные глаза, спросил я.
— Нет, что ты! Я хоть три ночи подряд могу пахать.
— Молодец, моя школа! Так и надо, так и держи! А ну-ка, промерю, как ты, самоучка, пашешь!
— Я не самоучка, — гордо сказал маленький Хаким, — я школу механизации кончил, тракторист широкого профиля.
— Ух, ты! — деланно восхитился я, — молодец!
Замерил глубину борозды. Хаким пахал так же добросовестно, как и его напарник.
— Отлично пашешь! — подбодрил я его. — Пять с плюсом тебе!
Он совсем расплылся от этой моей похвалы. Я для него был авторитет весьма солидный.
— Давай поменяемся конями, — предложил я. — Ты уступи мне на часок своего стального, а сам бери моего гнедого. Отдохни от грохота, а?!
— А ты раньше пахал?
— Спрашиваешь. Я же институт кончаю, ты что, не знаешь?
— Конечно, конечно, — застеснялся Хаким, — пожалуйста, я отдохну.
Вообще-то мне случалось ездить раньше на тракторе и в институте на нашем пригородном опытном поле, и еще раньше — дома, но твердой практики у меня не было.
Я подождал, пока Хаким отойдет подальше, и запустил мотор. Меня оглушил грохот, кабина вся тряслась. И как они работают здесь сутками, как выдерживают этот постоянный гам и треск?
Трактор мой шел почему-то рывками, плуг вместо того, чтобы врезаться в землю, скакал козлом. В общем, маленькому Хакиму пришлось после меня все перепахивать. Но он не усмехнулся, не показал мне виду, что я все испортил. А у меня не хватило мужества признать открыто, громко, что я никудышный пахарь.
