Едва Шау Линь уселась на табуретку, Черныш стал вертеться вокруг. Он вилял хвостом, весь изгибался и, словно зная, что шуметь даже на радостях нельзя, лишь чуть слышно поскуливал.
Шау, протянув руку, погладила его по голове:
— Помнишь Нама, Черныш?
— Как не помнить! — отвечала вместо него хозяйка.
Но пес и сам ответил по-своему: засуетился, завилял хвостом пуще прежнего, стал лизать ногу гостье, заглядывать ей в лицо.
— Хватит, хватит, Черныш, — сказала хозяйка, — иди-ка гулять. Завтра возьму тебя тоже в старую нашу деревню.
Пес послушался. Он положил лапы — в знак прощания — Шау на колени и выбежал за дверь.
— Скажи еще раз, — попросила Но, — что намечается на завтра?
— Я, почитай, всех тут сагитировала.
— Да уж слыхала.
— Завтра утром люди сойдутся на базаре.
— Ясно. Завтра поутру…
— Соберемся у здания местной управы, потребуем, чтоб отпустили собрать плоды в садах.
— Думаешь, они согласятся?
— А не согласятся — сделаем по-другому.
— Могу я тебе чем-то помочь?
— На этот раз просто пойдешь вместе со всеми. Потом, если что понадобится, скажу.
— Ладно, тебе виднее. Случись завтра все по-нашему, возьму с собой малышей: скучают по родным местам, сил нет.
Старая Тин, она успела дважды обойти вокруг дома, вернулась и спросила:
— Ну как, наговорились?
— Мне пора, сестрица, — сказала Шау.
— Да-да, иди.
— Позволь только, гляну краешком глаза на малышей.
— Конечно, сюда, пожалуйста. — Но взяла гостью за руку и завела в комнату. Потом приподняла край полога, чтобы Шау могла рассмотреть детей. Их было четверо. Дальше всех, у стены, лежала дочка — старшая, ей уже минуло четырнадцать лет; рядом спали трое мальчиков: одному было десять, другому — восемь, третьему — шесть.
— Ради нее-то я и собралась в освобожденную зону, — сказала, глядя на дочь, хозяйка. — Хочу отправить ее к отцу в джунгли, там поспокойнее.
— Завтра и поговорите об этом с Намом.
— Представь, ей только четырнадцать стукнуло, а оберегаю ее, как девицу лет восемнадцати. Здесь, бывает, и таких малявок… Кругом дьяволы, душегубы.
Едва мать опустила полог, девочка — ее звали Тхиеу — вскочила и легко, как кошка, переступила через спящих братьев. Голос ее прошелестел чуть слышно:
— Тетя Шау!
И она обхватила сзади Шау Линь за плечи. Та обернулась, прижала к себе девочку.
— Вот я тебе задам, негодница! Небось и не думала спать? — ласково пожурила Тхиеу мать.
— Я все слышала, мама. Ни в какие джунгли меня не отправишь, уйду к тете Шау.
— Ладно, отпусти-ка тетю, ей пора уходить. Нагрянут, не ровен час…
