— О небо! Шау, ты! — Правда, возглас ее прозвучал тихо, как вздох, но глаза сразу покраснели. — Ну как, Шау, все наши здоровы? — спросила она мгновение спустя.
— Здоровы.
— Да ты садись вот здесь. А вы, тетушка, сюда присядьте.
Обрадованная и встревоженная, Но растерялась. Две табуретки заранее были поставлены у стены в укромном местечке: заглянешь в дом — и то не углядишь. Она зачем-то схватила их, но, опомнясь, тотчас опустила на место, вдруг снова взяла и опять поставила. Чайник с заваренным загодя чаем стоял на столе, но хозяйка о нем позабыла.
— Да уймись ты, сядь, посиди с нами, — сказала ей Шау.
Но села и снова давай разглядывать Шау Линь.
— Ты уж лучше повяжись платком, — сказала она гостье и вновь спросила: — Наши все ли здоровы?
— Да-да. Просили непременно зайти проведать тебя.
— Вот как. Беда-то какая! Все ждем не дождемся, когда наконец будем вместе.
— Мы там разделились, ходим собирать для вас манго. В твоем саду небось урожай уже собран.
— Ешьте на здоровье!
— Нет уж, оставим для тебя, детей-то надо кормить.
— Не выдумывай! Ешьте, испортятся ведь. Нам здесь и риса с солью хватит.
— Нет-нет. Если не выберешься за манго, пришлем на дом.
— Как тут выбраться?..
— Завтра все собираются на базаре. Потребуем у властей, чтоб отпустили собрать урожай в садах.
— Неужто? — Глаза у Но заблестели. — Вот это дело! Я-то еще с семьей перебиваюсь кое-как. А те, кто с дальних хуторов, бросили ведь и поля, и пруды рыбные. Ртов-то в каждом доме — сама знаешь, одна надежда на манго. Правильно вы решили! Люди пойдут, и я с ними… Тетушка Тин, вы уж простите, заварила я, растяпа этакая, чай и позабыла напрочь.
— Полно, какой уж тут чай. Лучше поговори с Шау, соскучилась ведь. У нас новость: Нам вернулся.
Но, оторопев, уставилась на Шау Линь:
— Правда, Шау?
— Ага, на днях объявился.
— Ну и как он?
— Да ничего. Ранен был, изменился немного, — ответила вместо Шау тетушка Тин. Потом добавила: — У вас и без меня найдется о чем поговорить, а я лучше выйду, гляну, как там.
Она вышла за дверь и стала ходить вокруг дома.
— Свадьбу-то когда решили справить? — спросила Но.
— Думаем, после освобождения деревни.
— Что ж, оно и верно. Завтра, кровь из носу, выберусь к вам. Столько лет его не видела. Смотри, Шау, Черныш-то как тебе рад.
Старый пес и впрямь признал знакомую. Он ведь был не из тех собак, что велела держать солдатня. Как-никак родился здесь в доме, да и к превратностям войны притерпелся. Вроде человека — заслышав канонаду или рев самолетов, бежал в убежище, опережая детишек, и устраивался там под самой стенкой. Во время паводка жил вместе с людьми в лодке; станет, бывало, на носовой скамейке, задерет морду и обозревает небо и воды. Случалось, он даже убегал следом за партизанами, преследовавшими карателей.
