Бывалый тракторист вздохнул.
— У него самогон есть? — утвердительно спросил он.
— Он только с участковым пьёт, — вспомнила бабулька.
Михалыч покрутил головой и решительно толкнул калитку.
Серёга сидел за столом. На столе валялись надкусанные огурцы и варёная картошка.
— Ты живой! — обрадовалась Татьяна Никитишна.
— Наливай! — приказал Михалыч, увидев начатую бутылку. Он по-хозяйски присел за стол, отставив в угол монтировку, которой сорвал дверь в избу.
Серёга плавал в прострации. Еле сфокусировав взгляд, он что-то пролепетал и упал на пол. Татьяна Никитишна всплеснула руками.
— Напился, паразит! — закричала она. — Я всем говорю, что Серёжа учёным стал, не пьёт, не курит, а он самогон гонит, оказывается.
В это время Михалыч набулькал себе в стакан, выдохнул и резко выпил. Похмелье, загнездившееся в его голове, начало рассасываться. Трактористу стало хорошо. Он взял в руки валявшийся на столе поблескивающий искрами камень.
— Хорошо отполировал, — Михалыч покрутил его. — В камнерезы, видать, переквалифицировался Серёга.
От произношения сложного слова «переквалифицировался» тракторист вспотел и поэтому налил себе ещё. Камень он положил на пол. От стука Серёга очнулся и приподнялся. Увидев лежащий камень, он подгрёб его к себе и поднялся.
— Татьяна Никитишна, — Серёга, качаясь, сел на стул. — У меня получилось.
— Что получилось? — разозлённая пьянством соседа, грубо спросила та. — Самогон получился?
— Жизнь получилась.
Михалыч поднял брови, Никитишна сморщилась, презирая пьяниц.
В это время камень взвыл и прыгнул. Тракторист усмехнулся и встал.
— Больше не буду сегодня пить, — он откашлялся. — Ещё стаканчик и всё.
Бабулька шикнула на камень и ткнула его ногой.
— Тихо ты! — сказала она. — Тоже пьяницу какого-то вырастил.
Серёга засмеялся.
— Это супероткрытие, — он опёрся рукой на стол. — Понимаете, мне удалось получить жизнь из бульона.
Как бы подтверждая его слова, блестящий камень вдруг подпрыгнул и завопил. Серёга плеснул на него из стакана, налитого Михалычем. Камень заурчал и зачмокал.
— Что ты такого маленького спаиваешь! — зашумела Никитишна. — Отдай мне.
Она забрала камень, завернула его в полотенце, положила в бумажный пакет и ушла.
Серёга с Михалычем гуляли три дня. Потом Нечаев спохватился, где же живой камень?
Он пришёл к соседке.
Камень лежал у той на столе, на аккуратной скатёрке. Татьяна Никитишна читала ему учебник географии за пятый класс.
— Понимаешь, Искорка? — бабулька почему-то решила, что он женского рода. — Повтори.
