Вскоре ночной воздух вздрогнул от оглушительного залпа трехдюймовок, и вся долина застонала, заохала.
Несколько минут горласто бабахали две пушки. Это помощник командира батареи Яков Продан выдвинул по указанию Котовского вперед два орудия и прямой наводкой в считанные минуты разворотил и начисто подавил несколько пулеметных гнезд противника.
— Молодец! — воскликнул Котовский, наблюдая за артистической работой Продана. — Бей их в лоб, Яша, чтоб навечно забыли дорогу на Украину!
Котовский любил, когда в дело вводилась бригадная батарея. Он преображался в такие минуты и внимательно вслушивался в грозный рев своих пушек. Но на этот раз он с волнением наблюдал, как рвались снаряды и бушевал огонь на гребне холма. А волноваться было отчего. Ведь речь шла о жизни обитателей деревни, которые, возможно, остались в окраинных хатах и не успели укрыться.
Загорелось отдельное строение у самого края деревни, и огромный столб багрового дыма заклубился над Горынкой. Комбриг приказал прекратить огонь.
В наступившей тишине было слышно, как в Горынке поднялась паника, как кто-то истошно вопил, как сухо щелкали пистолетные выстрелы.
Комбриг решил воспользоваться сумятицей в деревне. Он быстро подбежал к Орлику, вскочил в седло и поскакал в глубину долины, в расположение первого полка. Конные эскадроны давно уже стояли здесь в боевом порядке и ждали только сигнала.
Не сбавляя аллюра, комбриг сделал полукруг перед центром полка, развернутым в лаву, и подал команду:
— За мной, в атаку, марш, ма-ар-р-ш!!
И ускакал вперед, увлекая полк за собой. Эскадроны изломанной линией устремились за комбригом.
Когда конная лава приблизилась к цепи пеших эскадронов, бойцы поднялись из пшеницы и снова пошли в атаку. Снова раздался боевой клич пешего дивизиона. Он слился на этот раз с боевым кличем конных эскадронов.
И опять свирепо ударили пулеметы противника.
Встреченная ливнем свинца, конная лава расстроилась и отхлынула. Пеший дивизион не дотянул до оврага, отделяющего Горынку от долины, и снова залег в хлебах.
Было ясно: снова неудачный исход атаки. Комбриг нервничал.
— Начальник штаба, теряем время, — сказал он. — Наступит рассвет, и всей операции крышка!
— Да, время не терпит, — начальник штаба вскочил в седло.
— Играй «атаку», — кивнул комбриг штаб-горнисту и размашисто пошел к коноводу, который стоял с его конем поодаль.
— Не остыл еще Орлик, — сказал коновод и нехотя передал поводья комбригу.
— Не время прохлаждаться, — сердито заметил комбриг, быстро разобрал поводья и тоже вскочил в седло.
