Чуяло сердце коновода недоброе, хотелось ему сказать вслед комбригу, чтобы поберег себя, да не решился. Он только покачал головой, вскочил в седло и яростно огрел коня нагайкой.
Орлик как бы почувствовал решимость комбрига. Он сжался под ним как пружина, высоко поднял голову, в несколько стремительных прыжков вынес его вперед и остановился как вкопанный. Комбриг вырвал из ножен клинок, взмахнул им и дал шпоры коню. Орлик от неожиданности вздыбился и, сделав резкий скачок, помчал комбрига в расположение конных эскадронов первого полка.
В это время за Горынкой ударила неприятельская пушка. За нею вторая… третья… и несколько снарядов разорвалось недалеко от комбрига. Взорванная снарядами земля и клочья пшеницы взметнулись вверх и медленно опустились. На гладкой скатерти пшеничного поля образовались три черных пятна…
Небосклон на востоке между тем запылал багрянцем, как развернутый боевой штандарт. Наступал рассвет. Вся долина перед Горынкой и лавина атакующих с каждой минутой становились все виднее, все отчетливее.
Нужно было торопиться, чтобы использовать остатки исчезающей мглы и до восхода солнца ворваться в деревню.
Комбриг примчался в расположение первого полка. Громовым голосом скомандовал спешиться и сдать лошадей коноводам.
Кавалеристы мигом спешились, сдали коней и рассыпались в стрелковую цепь.
— Вперед!! — вскричал комбриг и помчал коня в сторону пеших эскадронов.
Спешенные кавалеристы с винтовками наперевес легкой побежкой устремились за комбригом.
А он как ветер все мчался вперед, легендарный комбриг Котовский, на своем гигантском огненно-рыжем скакуне.
Вот он достиг цепи пеших эскадронов и, напрягая голос, поднял бойцов в атаку…
Появление комбрига среди атакующих снова вызвало шквальный огонь противника. Его пулеметы на этот раз прямо бесновались. Они пронизывали подступы к Горынке по всем направлениям смертельными трассами свинца.
Комбригу грозила гибель. Начальник штаба помчался ему наперерез.
— Остановись, Григорий! Сойди с коня! Укройся!!! — кричал он ему вслед, то и дело понукая своего дончака, который и без того распластался, как борзая в предельном намете.
Но комбриг не слышал начальника штаба. Он как вихрь носился уже из конца в конец перед фронтом своей пехоты и упорно показывал клинком на Горынку.
За ним как тень неотступно скакали коновод и штабтрубач.
Бесстрашие комбрига воодушевило атакующих.
Бойцы пеших эскадронов и спешенные кавалеристы соединились и двинулись многочисленной лавиной вперед во весь рост. Они шли стойко и неотвратимо, преисполненные решимости во что бы то ни стало добраться до Горынки и свести наконец счеты с упорным врагом.
