А комбриг уже делал гимнастику, которой он занимался каждый день и утром и вечером, в любую погоду.
Закончив последнее упражнение, он дал знак коноводу, и тот с шумом и плеском окатил его крутую спину колодезной водой. Комбриг долго фыркал и кряхтел от удовольствия, разбрызгивая воду вокруг себя. Еще дольше растирал докрасна свои атлетические мышцы суровым крестьянским полотенцем.
Когда комбриг покончил с гимнастикой, подошел хозяин хаты.
— Плохи наши дела, — сказал старик глухим голосом и грустно посмотрел на Котовского.
— Ты о чем, дидусь? — спросил комбриг участливо.
— Да как же, Григорий Иванович, — продолжал хозяин. — Войне, видать, конца-краю не будет, а пшеница вот-вот вызреет. И когда ее косить будем, ума не приложишь.
— Что ты, дидусь. Разве мы дадим погибнуть хлебу, — стал успокаивать его комбриг. — Недолго еще осталось ждать. Вот только вытурим шляхту из Горынки, тогда и начнете косить.
— Хорошо бы так, Григорий Иванович, — закивал головой хозяин.
Котовский с сочувствием отнесся к беспокойству хозяина за судьбу своего хлеба. В тревоге старика он с новой силой ощутил всю остроту того бедствия, которое принесли на своих штыках белополяки хлеборобам Украины.
— Не дождаться, дидусь, польской шляхте хлеба с ваших полей, — вдруг твердо сказал комбриг. — Еще денек-другой, и мы непременно вышвырнем их отсюда!
Взволнованный, он с трудом застегнул непослушными пальцами воротник гимнастерки, прошелся из конца в конец двора, потом обошел вокруг колодца и бесцельно остановился у желоба с водой. И только немного погодя, когда постепенно успокоился, он подошел к накрытому столу, поставленному здесь же, на дворе, у порога хаты, чтобы поужинать, но внимание его привлек топот коня.
— Это кто еще резвится там? — насторожился комбриг и вопросительно посмотрел на коновода.
Возле ворот с коня смахнул кавалерист и быстро вошел во двор. Это был нарочный из штаба дивизии.
— Лично вам, товарищ комбриг, — сказал гонец и вручил Котовскому засургученный пакет, помеченный тремя крестами.
Комбриг вскрыл пакет, бегло прочитал полученный приказ и позвал адъютанта.
— Быстро собери командиров, — приказал адъютанту. — А парня и его коня распорядись накормить, и пусть отдыхают.
Так комбриг и не прикоснулся к ужину. Быстро собрался и ушел в штаб.
— Вот так всегда, — развел руками коновод перед хозяином хаты. — Не дают ему ни поесть, ни отдохнуть. И как только человек на ногах держится?
— Зря ты так, — сказал старик. — Его здоровья хватит на пятерых. Ведь он у вас богатырь!
