Это его конные части смело двинулись в обход Горынки по тылам белополяков, с ходу захватили переправы на Икве, у селений Дунаев и Бережцы, и стремительно промчались дальше, до самого Почаева. Но что было делать, когда пехота не смогла продвинуться за своей конницей? Противник в те дни сдержал на внешнем фронте натиск красной пехоты, и усилия Котовского в тылу неприятеля не принесли успеха. Генерал Галлер, командир тринадцатой дивизии белополяков, бросил против конницы свежие резервы и осложнил ее маневрирование. После рейда Котовский не сидел сложа руки ни минуты. Преисполненный решимости взять Горынку во что бы то ни стало, комбриг приказал снова готовиться к наступлению.
На этот раз он решил атаковать Горынку на рассвете и просил начдива прислать на помощь хотя бы немного пехоты. Однако в помощи было отказано, и комбригу ничего другого не оставалось, как рассчитывать только на собственные силы.
Много часов Котовский работал в штабе бригады в этот день. Он то сидел с начальником штаба у настежь раскрытого окна за сводками и донесениями разведчиков, то вышагивал по комнате, обдумывая детали операции, или подолгу склонялся над картой, делая на ней пометки цветными карандашами. И только к исходу дня, перед заходом солнца, когда все было продумано и взвешено, он собрал в полевую сумку бумаги, карту и пошел к себе на квартиру, чтобы подкрепиться и отдохнуть.
В эти дни, в Катенбурге, Котовский квартировал в простой крестьянской хате, крытой соломой. Гостеприимные хозяева охотно уступили ему летнюю половину своего жилья, и он проводил там короткие часы своего отдыха.
Во дворе Котовского встретили его коневод и владелец хаты. Они давно поджидали комбрига к ужину и обрадовались его приходу.
— Добрый вечер, дидусь! — улыбнулся комбриг хозяину.
— Вечер добрый, Григорий Иванович! — радушно ответил старик и засуетился возле комбрига, не решаясь о чем-то спросить.
— Достань-ка воды, — обратился комбриг к коноводу и стал торопливо снимать ремень, гимнастерку, нательную рубаху.
— Вода готова, — ответил коновод. — Только что вытянул из колодца.
Котовский подошел к бадье с водой и запустил в нее руку по самый локоть.
— Не годится, — возразил комбриг и шутливо погрозил коноводу пальцем. — Опять мудришь насчет простуды? Ну-ка живо достань свежей, студеной, чтоб была как лед!
Коновод сокрушенно вздохнул, молча выплеснул воду в водопойный желоб, ухватился обеими руками за шест скрипучего колодезного журавля и загремел бадьей.
