Мичил нагнал его и молча, взмахом руки, показал: «Сбрасывай котомку. Я возьму. Давай ружье!»
С тяжелой ношей (в котомке мяса, пожалуй, с полжеребенка), с двумя ружьями, болтавшимися на ремнях за спиной, не будешь очень-то прытким. И все-таки Мичил наддал, наддал, оленем взмахнул на самый верх, перевалил гряду и уже совсем резво кинулся вниз. «А где Николай?» Ни шагов позади, ни кашля. «Где же он?» Мичил повернулся и побежал обратно.
Он нашел своего товарища ползущим на четвереньках. Хрипя, как будто на горле у него затягивали петлю, натыкаясь на коряги и корни деревьев, выступавшие из-подо мха, будто ничего не видя перед собой, Николай беспомощно переставлял руки и ноги. В лице ни кровинки.
— Беги! — прохрипел он, увидев появившегося перед ним Мичила. — Беги. Мне конец. Я… не могу… Задыхаюсь… Конец.
Мичил подхватил его под руку и помог встать на ноги. Потащил вверх. Перевалив через гряду, шагая вниз, Николай чуть приободрился, в потухших глазах его засверкала надежда.
Раздался вдруг крик. Это те, двое, видимо, спохватились. И еще не зная, почему нет с ними парня и куда запропастился Экчээле, звали. У Николая словно снова подкосились неги. Он зашатался как пьяный, задохнулся, закашлявшись.
— Беги. Беги, — заговорил между приступами кашля. — Ты молодой. Тебе жить. А у меня грехов… Грехи меня давят. Мне от грехов не уйти. И ты со мной пропадешь. Пусть уж меня одного… Пусть добивают.
Мичил, перебросив ружья на левый бок, правой рукой обхватил Николая и, не сбавляя скорого шага, заставил его идти тоже быстрей.
Крик повторился. Еще повторился — будто рыкнул рассерженный зверь. И потом стало тихо. Мичил понял, что дезертиры догадались об обмане и повернули назад.
Николай совсем ослаб. Он словно чувствовал надвигавшуюся сзади опасность, и эта опасность лишала его последних сил. Безвольной рукой он держался за плечи Мичила и еле-еле передвигал ноги.
Мичил понял, что они погибли, что им, конечно же, никуда не уйти. Он уже расслышал негромкие голоса — те, двое, переговариваясь, поднимались из лога. Сейчас они выйдут на гребень и, может быть, увидят… А если даже и не увидят, то через минуту-две своим быстрым шагом настигнут и тогда… «Пропали. Нет, нет, никуда не уйти. Здесь пропадать…»
Да, с той минуты, когда, забыв наставления Владимира Лукича, потерял дорогу, словно преследует злой рок. Тайга, горы будто хотят погубить. Не хотят отпускать. Ушел от волков, так не уйти от этих беспощадных бандитов. Не уйти…
