– Лучший, лучший, – выдавливает Гандива через силу.
На лице мамы, подобно весеннему цветку, распускается удовлетворённая улыбка. Только она не согревает. Это – как кайф от очередной дозы запрещённого вещества. И Гандива ненавидит себя за то, что сам дал маме очередную порцию.
27 июня 2340 г
– Вы вправе не рассказывать другим особям о своих проблемах, – улыбается в зал начальница смены. Всё, что Гандива знает о ней от матери – «её зовут Нолли» и «она тебя не бросит». – Но обязаны посещать ежедневные психологические тренинги и мотивационные занятия.
– Скукота, – зевает кто-то из присутствующих.
Волна сдержанных смешков катится по помещению, звенит стёклами панорамных окон, за которыми цветёт пышной россыпью точек висячий сад. Упрёк искажает лицо начальницы смены, размалёванное невероятным количеством косметики. Гандива отслеживает гримасу и понимает: с Нолли лучше не связываться.
– Для кого-то – скукота, может быть, – сосредоточенно проговаривает Нолли. – Но достойные пре-имаго оценят то, что мы будем для них делать. Я обещаю, что под моим крылом вы быстро станете достойными членами общества. Двести двадцать пять учащихся первого этапа уже оценили наше усердие и ныне не испытывают проблем.
Острый локоток спесиво толкает Гандиву в бок. Отвращение проходит по коже скользкой волной. Почему-то вспоминается самый страшный сон. Тот, что за семь лет стал привычным, но не утратил яркости. Он снился Гандиве накануне. Снова.
– Передвиньтесь, пожалуйста, подальше, – выдавливает Гандива с брезгливостью.
Два серых глаза насмешливо смотрят на Гандиву из-под задорной девической чёлки. Только шутить их обладательница, кажется, не собирается.
– Парни должны идти на уступки, – пискнула она.
– Я первый занял это место, – Гандива чувствует, как щёки заливает жар. – Так что, и выводы напрашиваются закономерные. Поступите по справедливости, юная госпожа.
– Непробиваемый! – возмущается девчонка. – Ну и ладно. Всё равно от тебя воняет!
Воняет?!
Вы это слышали вообще?!
Щипки отвращения возвращаются и катятся потоком лавы от затылка до пят. На этот раз они причиняют настоящую боль. Бесшумно, чтобы не привлекать внимание, Гандива втягивает воздух, нагретый чужим дыханием. Никакой вони. Разве что, свежий аромат одеколона «Цветок зимы» – тонкая хрустальная нота в меловой пустоте.
– На время пребывания в социализаторе с вас будут сняты все моратории, – продолжает Нолли. – Кроме моратория на употребление запрещённых веществ и жизненно важных мораториев. Ну и перемещение ваше, конечно, тоже будет отслеживаться. Тут без вариантов, увы.
