– Ладно, – примирительно сказал Каховский. Потом, обернувшись к солдатам, скомандовал: – Поджигай!
– Как – поджигай? – не понял пожилой фельдфебель, попавший в «штрафники» за грубость к офицеру.
– Мы что, с собой это все потащим? Пусть видят, что нам важно не барахло, а закон и порядок. Поджигай!
Фельдфебель посмотрел на кучу добра с сожалением. Но все же слишком давно он был крестьянином, чтобы жалеть о такой утрате. Поэтому, отыскав в груде какую-то книжку, разодрал ее и стал высекать огонь. Листы бумаги нехотя занялись огоньком, а потом вспыхнули. Фельдфебель умело «кормил» разгоравшееся пламя книгами, потом – ножками от стульев.
Подождав, пока пламя разгорится ярче и охватит всю кучу, Каховский скомандовал:
– Отряд, в походную колонну стройсь!
Оставив за собой плачущих баб, кинувшихся к поротым мужикам, отряд двинулся дальше. Следующая деревня, подлежащая «усмирению», находилась всего лишь в нескольких верстах. Можно бы успеть и за день, но Каховский приказал становиться на ночлег. На всякий случай караулы были усилены, чтобы народ из перепоротой деревни не смог сообщить соседям об экспедиции.
В отличие от предыдущих ночлегов, удалось расположиться на соломе. Пока солдаты готовили лежаки, разводили костры для готовки каши, полковник собрал офицеров.
– Что скажете, господа? – задал он риторический вопрос.
– Не слишком ли суровое наказание? – спросил штабс-капитан Круковский.
Штабс-капитан был известен своей мягкостью. Он и в каратели попал из-за того, что, командуя арестной командой, позволил сбежать генерал-майору Рыльтке, известному своими антиправительственными рассуждениями.
– Вы так считаете? – насмешливо обернулся к нему командир отряда. – Что же нам следовало делать, по вашему мнению? Может быть, соизволите сообщить мне?
– Не знаю, – глухо ответил штабс-капитан. – Что я могу сказать человеку, страдающему манией величия? А касательно ваших методов, даже Робеспьер не придумал бы большей мерзости.
Каховский внимательно посмотрел на штабс-капитана. Улыбка постепенно сходила с его лица.
– Штабс-капитан, а вы отдаете себе отчет в том, что вы сейчас сказали? Знаете, что за это может быть?
– Безусловно, п о л к о в н и к, – презрительно выделил Круковский звание командира. – И что, будете меня пугать? Я с Наполеоном воевал, когда вы под стол пешком ходили, и на Кавказе был. Меня пугать… Чем? Арестом? Или убьете меня, как Милорадовича?
– Ну, вы для этого слишком мелкая сошка, – склонил голову Петр Григорьевич. – Я могу вас просто расстрелять. Или повесить. Только не буду я этого делать. Сейчас мы пойдем усмирять следующую деревню, а вы, – штабс-капитан, будете командовать своими людьми. Можете уйти. Или застрелиться. Выбирайте.
