Солдаты, не исключая «Ляксаныча», тоскливо посмотрели на офицера. А «пан капитан» мысленно обозвал себя идиотом и кретином. Получается, что он сам же и виноват? А ведь и впрямь – кто за язык тянул? Сам же вчера сказал: «Допить остатки!» Но кто бы мог подумать, что оставалось так много?
Но признавать нелепость нельзя. И капитан, сдерживая смех, строго спросил:
– Молодцы, казаки. Хвалю. Умеете приказы выполнять. Но уж если пьете, то почему часовых не выставлено? Почему без оружия?
– Та выставлены ж оне былы, – злобно прорычал атаман, вытаскивая из-за строя беднягу-часового. – Тильки, вин, сволочь малотверёзвая, приняв на хрудь и заснул, лайдак скаженный! У-у-у, бисов сын!
«Сволочь малотверезвая» хлюпала носом, вытирая кровавые сопли.
– Ладно, хлопцы. С оружием – разберемся, – немного успокоил капитан свой личный состав. – А для начала научимся строиться как положено. И как положено ходить…
Глава седьмая
Братья по «царственной» крови
Февраль 1826 года. Москва
В последние два месяца древняя столица начала оживать, чему способствовал народ, прибывающий из разных мест. Из Смоленска и Киева, Минска и Новгорода, Варшавы и Бердянска. Но больше всего ехало из Санкт-Петербурга. Двигались в почтовых кибитках и в каретах, мужицких розвальнях и пешком. Прибывали и поодиночке, и семьями, с любовницами и престарелыми тетеньками, мопсами и клавикордами. Все гостиницы и постоялые дворы переполнены петербуржскими чиновниками, не пожелавшими служить Временному правительству, офицерами, отказавшимися присягать непонятно кому, купцами. Господа московские обыватели сумели изрядно подзаработать, сдавая в наем комнаты и даже углы. Так, в домике ткача Шерстобитова (допрежь муж, жена и трое девок на выданье едва поворачивались меж ткацкого стана) окромя хозяев проживало два прапорщика, один отставной подпоручик и миловидная барышня, приходившаяся кому-то то ли сестрой, то ли любовницей. Тесновато, зато девки теперь с приданым, по весне можно замуж выдавать. А на задворках, в баньке, поселилась семья ювелира Зибельмана из восьми человек (если не считать престарелой тетушки, приходившей только ночевать). Москва прибавлялась не только благородными господами и торговцами. Притекло немало и простого, ремесленного люда. Уж этим-то как бы и терять нечего, но отчего-то не заладилось с «народным правительством». Были и те, кого привело в Москву желание заработать. Там, где много людей, там много заказов. Нужны плотники и столяры, возчики и грузчики. А для благородных – мамки-няньки, дворники и конюхи. Из Московской губернии, из Рязанской и Тверской потянулись на заработки крестьяне, благо зимой в деревне работы немного.
