– Как же вы столько времени оборону сумели держать? – поинтересовался Клеопин, мысленно прикидывая длину монастырских стен, которые, по его разумению, мог удержать полк. Да и то при поддержке артиллерии. А тут полурота.
– Да мы и не держали вовсе, – смущенно признался Наволокин. – Сидели тут, под крылышком у отца-настоятеля. Мятежники там, в городе, а мы – здесь. Сидели, пока еда была, а потом я солдата с белым флагом послал – выходим на переговоры.
– То есть вас никто не штурмовал? – уточнил штабс-капитан.
– Никто, – виновато пожал плечами поручик. – Первое время, пока в городе солдат было много, они к воротам подходили, лаялись матерно. А потом куда-то расползлись. Два баталиона обратно в Питер ушли, остался только прапорщик этот, Рогозин, а с ним две роты. Но все одно – их сто двадцать, а то и поболе, а нас – двадцать шесть. Мы, может быть, еще бы посидели. У владыки-то еще и зерно было, можно бы молоть да хлеб печь.
«Вот это да!» – развеселился Клеопин. А ведь пройдет годика два, будет наш поручик героем «Тихвинской обороны» или – «Тихвинского сидения». Глядишь, «Владимира» с мечами на грудь повесят, а то и «Георгия».
– А что до нас, – сообщил капитан-исправник, – то пришли к нам поутру на квартиры, идемте, мол, в присутственные места, присягу приносить. Присягу мы давать не захотели. Думали – повешают или расстреляют. Так нет же, развели по домам и приставили по солдату.
– Повезло вам, господа, – скривил рот Клеопин. – В других-то городах, как я слышал, там и вешали и резали. А у вас – красота!
– Да какая же красота, батюшка, – неожиданно сказал один из купцов, вроде бы первый бургомистр городского магистрата. – От «красоты» этой одни убытки. Я ведь раньше в Питер зерно поставлял. А сейчас…
– А что, не нужно Питеру зерно? – удивился Николай.
– Еще как нужно. И зерно нужно, и мясо, и молоко. Только вот власти платить за это не хотят! Дают вместо денег ассигнаты. У меня энтих ассигнатов цельный сундук скопился. А куды я их девать буду? Зерно-то за бумажки теперь никто не продает. В Рыбной слободе, Рыбинске нынешнем, был, так меня на смех подняли. Говорят, серебром плати или теми деньгами, что в Москве печатают. Где же серебро-то добыть или «московские» деньги? А прапорщик Рогозин говорит – не будете хлеб за бумажки отдавать, дак сюда войска придут, на постой встанут и все подчистую заберут. Я уже весь прошлогодний запас задарма отдал. А на что я буду нонеча зерно покупать?
