– Расскажите, Ваше Благородие, – заинтересовался Сумароков. – Матушка у меня до сих пор картошку не велит заводить – говорит, что с нее умереть можно. А я у соседей едал – вкуснотища!
– Если ягоды есть, точно можно и помереть. А если корни – то ничего не случится. Наоборот – только знай наворачивай. В свое время, когда император Петр Алексеевич картошку садить приказал, народец по дурости ягоды ел. Ну, помирать начал, а потом бунтовать стал. А при императоре Павле картошку опять стали завозить. Всем городничим вручили по три мешка и по инструкции: как ее сажать и как народ к ней приучать. Вот у нас, например, в Череповце. Сам-то я не помню – мал еще был, но рассказывали. Нижние чины из инвалидной команды весной картошку посадили. Потом – огрудили. В августе стали подкапывать и в котелках варить. Народ-то ходит, присматривается. Но сделана была одна хитрость – днем на поле караул стоял, а ночью спать уходил…
– Народ-то по ночам и ходил воровать! – догадался один из солдат. – Ловко!
– Вот-вот. Если бы силком заставляли – опять бы бунты начались. А так у нас уже через два года картошка, почитай, у всех росла. Эх, – снова посетовал Клеопин. – Жалко, картошечки нет. А не то я бы вам такое сготовил!
– Виданное ли дело, – пробормотал один из нижних чинов, – чтобы офицер для солдат кулеш варил да посуду за собой мыл!
– А где ты офицеров видел? Только в Петербурге, в казармах?
– У нас ведь как, в саперном – господа офицеры только на разводах да на вахтпарадах. А в остальное время – только ундеры. Да и отслужили-то мы всего ничего. Двух лет нет, – сказал один из нижних чинов, а второй лишь кивнул.
– А окромя Петербурга нигде не были, а кашу вам кашевары варили, – отметил Клеопин. – А вы, господин юнкер?
– Так я из недорослей в школу подпрапорщиков отправлен, – конфузливо ответил Сумароков. – А нас там учили инженерному и саперному делу.
– Послужили бы вы братцы на Кавказе или в других местах, то поняли бы, что офицер офицеру – рознь. А вам, сударь, как будущему прапорщику полезно знать, что уметь нужно все! Мне приходилось и за лекаря быть, и за кашевара. Но, – наставительно поднял указательный палец штабс-капитан. – Все хорошо в меру. Нельзя, чтобы солдаты на шею садились. Так ведь, братцы?
– Так-так, Ваше Благородие, – радостно отозвались солдаты, наевшиеся офицерской стряпни.
– Ну, а если так, почему ружьё до сих пор не починили? Виданное ли дело, чтобы ружьем вместо дубины. Порох и пули остались? – строго спросил Клеопин.
