— Норберт, тебе, может, подлить? — Ева с кувшином подошла к пьянице. — Ты такой разговорчивый, как будто в кружке на донышке.
— А то как же? Плесни! — Норберт охотно подвинул хозяйке кружку. — Золотая ты женщина, Ева. Эх, кабы не годы мои…
— И не обижай мою невестку, понял? А то вылетишь отсюда за милу душеньку.
Норберт демонстративно закрыл рот ладонями и больше действительно ничего не говорил. Да только Энрике от того легче не стало. Будто лицо исплевали в одночасье… А вот и тот парень, которому она «испортит всю жизнь».
Ульрих усадил его за ближайший к Энрике столик. Парень что-то замычал, но Ульрих его утешил — «Тс-с-с, Теодор! Тс-с-с!» Вот оно как, подумала Энрика. Значит, моего мужа будут звать Теодор… Надо бы узнать, как фамилия моя будет.
Но вот Ульрих сделал шаг в сторону, и Энрика увидела лицо жениха. Лицо как лицо, только взгляд блуждающий. Скулы широкие, подбородок волевой, темные волосы всклокочены — со сна, не иначе.
— Присаживайся, — махнул рукой печальный Ульрих. — Поговорите хоть, познакомьтесь. Это Теодор, мой сын. Теодор, это — Энрика. Тебе нравится Энрика?
Взгляд Теодора перестал блуждать и остановился на лице Энрики. Та напряглась, но выдержала, даже постаралась улыбнуться добродушно. Не меньше минуты Теодор изучал ее, потом отвернулся и величественно, даже грациозно кивнул:
— Н-да. — Он говорил в нос, и Энрика непроизвольно поморщилась. — Она красивая.
— Премного благодарна, синьор Теодор. — Энрика поклонилась и села напротив. Скрипку положила на стол перед собой, и взгляд Теодора сосредоточился на ней.
— Ты красиво играешь, — заметил он. — Мне понравилось.
— Спасибо, — наклонила голову Энрика. Похвала дурачка — не великое достижение, а все ж-таки приятно после отповеди Норберта.
— Когда мы поженимся, ты будешь мне играть каждый день?
Энрика улыбнулась. Ну вот, хоть что-то хорошее. Быть может, и не зря Дио привел ее сюда? Ему-то виднее, как судьбы устраивать. Вспомнились вдруг сказки про жаб, из которых получаются принцессы, если их поцеловать… Нет, если Теодор превратится в принцессу, это, конечно, перебор, но, может, что-то путное из него еще и выйдет?
— Конечно, буду, синьор Теодор, — кивнула Энрика. — А расскажите…
— Мне не нравится «синьор», — прервал ее жених. — Так не говорят. Называй меня герр Теодор!
Энрика метнула взгляд на стоявшего неподалеку Ульриха. Тот кивнул:
— Так у нас принято. К мужчинам — герр, к женщинам — фрау.
— Хорошо… Ладно, герр Теодор, расскажите мне о себе, прошу.
