Как ни старался Ланден не реагировать на ее прикосновения, все усилия оказывались бесплодны. Холодная вода никак не помогала. А робкие, доверчивые касания ее ладоней и пальцы, впившиеся в его плечи, снова заставили его гореть желанием. Совершенно непонятно, как он может научить ее плавать, одновременно сохраняя достоинство.
И она верно сказала: им нужно вернуться на мелководье, чтобы он мог показать ей все движения. Но верх взяла его собственная глупость. Ему хотелось и ее близости, и спрятать в воде это восхитительное тело, его мягкость и изгибы, скрытые лишь тонкой сорочкой.
Теперь он мог только представлять, как она выглядит сейчас. Ткань, мокрая и прозрачная, очертила ее полные груди, кончики которых, розовые и упругие, упираются в тончайший батист. Нарисованные похотью образы Амелии, поднимавшейся из озера, обнаженной, как богиня, зовущей его отведать ее на вкус, коснуться, дать себе волю, терзали его и требовали внимания. Он с трудом сглотнул и отплыл подальше. С каждым вздохом его нынешняя проблема казалась все более насущной.
Амелия рванулась вперед, боясь глубины и неверно решив, что он ее бросил. Необходимо начать урок. Сейчас. Пока он не взорвался.
– Вы умеете держаться на воде?
Вопрос был таким неожиданным, что она растерялась. Но тут же наклонила голову, обдав его перед этим изумрудным огнем. Ответа он не дождался.
– А на спине? В детстве плавали? Можете расслабиться и просто лежать на поверхности? – продолжал допытываться Ланден. Разговор облегчал боль его возбуждения, пока он мысленно приказывал своему телу повиноваться. Что он будет делать, когда придется выйти из воды, если даже сейчас не мог подавить свою абсурдную реакцию, словно зеленый мальчишка, только что вышедший из пансиона?
– Нет. Никогда, – отрицательно покачала головой Амелия, при этом несколько непокорных локонов упало на ее лоб.
Ланден наблюдал, как она мучается, боясь отпустить его плечи, чтобы откинуть волосы с глаз. Девушка дважды тряхнула головой, и еще один локон присоединился к остальным. Едва сдерживая смех, он неспешно поднял руку и стряхнул воду, прежде чем собрать шелковистые пряди и аккуратно заправить их за ее правое ухо. Рука неожиданно замерла в воздухе, потом ладонь распласталась по ее щеке. Их взгляды скрестились. Губы Амелии чуть приоткрылись, словно она хотела сказать что-то, и его вдруг пронзило желание наклониться и припасть к ее пухлому рту, лизнуть губы, ощутить вкус языка. Волна чувственных грез снова заставила его плоть напрячься. Но вовремя вмешался здравый смысл. О чем он думает? Амелия – сестра его ближайшего друга. Нужно начинать урок. И будь проклято его неуместное желание.
