Амелия оттолкнулась от столбика и шагнула вперед.
Она любила его.
Любила Ландена.
Блаженная дрожь охватила ее вместе с осознанием этой истины. Все это время, понимая, что ее ждет, она оставалась беспомощной перед махинациями брата. Но теперь она точно знает, что любит Ландена, и только поэтому у нее прибавилось сил.
– У меня не было власти над будущим. Зато есть сейчас. – Каждое ее слово подчеркивал шаг вперед. – Пусть у меня почти не осталось выбора, зато теперь я знаю, чего хочу, и я пока еще владею собственным сердцем. И свободна отдать его своему избраннику. – Она остановилась перед ним. Ее сердце выбивало отчаянный ритм. – А мое тело… – Она дернула за поясок пеньюара и позволила ему соскользнуть на пол. – Тело я предлагаю мужчине, которого хочу.
– Амелия…
– Да?
Она завела руки за шею и слегка подрагивающими пальцами стала расстегивать ночную сорочку. Прежде чем Ланден успел опомниться, сорочка последовала за пеньюаром. Он услышал тихий шорох шелка, ползущего по нежной коже. Амелия стояла перед ним – такая уязвимая и все же осознающая свою власть над ним.
Ланден судорожно сглотнул, проглотив заодно и всякие возражения, которые у него имелись. Почему-то стало трудно дышать.
Облако закрыло луну, потушив довольно яркий свет, проникавший в не прикрытые шторами окна. В комнате стало темно. Капли дождя барабанили по стеклам. Будь Амелия суеверной, посчитала бы перемену погоды зловещим знаком, но она наоборот расслабилась. Гроза всегда дарила ей утешение.
К тому же она была в восторге от собственного решения.
– Амелия.
Ланден в третий раз произнес ее имя, но теперь без упрека. Оно прозвучало нежнейшей лаской. Амелия снова двинулась вперед. Теперь между ними оставалось не больше шага. Ее руки подрагивали от неутоленного желания. Она хотела провести кончиками пальцев по его небритой щеке, ощутить ее шершавость, прежде чем коснуться его мягких чувственных губ, впитывая его силу, его тепло, но не могла. Она предлагала. Он должен принять. Иначе быть не может.
Отдаленные раскаты грома вторили биению ее сердца. Воздух словно сгустился. Время остановилось, она будто попала в волшебный сон.
Острый зигзаг молнии разорвал небо и на мгновение залил комнату ярким светом. Амелия ясно увидела лицо Ландена. В его янтарных глазах горела страсть, на щеке дергалась жилка.
Он нервно облизнул губы.
– Наденьте пеньюар, – хрипло пробормотал он.
– Нет.
Будь проклята ее дерзость!
Он хотел ее. Он терзался желанием обладать ею. Но она ему не принадлежит. Он убил Дугласа. Скомпрометировал Мэтью. Погубить Амелию – непростительно, и все его прежние грехи побледнеют в сравнении с этим.
