Жизнь шла своим чередом. Караульная служба не только занимала в ней значительное место, но и давала некоторые дополнительные возможности.
19.IV.1955. «У нас снова весна, опять солнце, тепло, сухо. Недавно Пасха была. Я ее в воскресенье отметил. Мы как раз в карауле были, на станции. Сложились втроем: наш сержант — командир отделения, я и еще один солдатик, старослужащий. Набрали 25 рублей, купили полкило колбасы копченой и десятка два пирожков с мясом по 40 коп. и слопали эти пирожки с колбасой. Нажрались, как лошади. И то хлеб. Солдату нечасто приходится есть вволю».
Естественно, это не совгаванский паек...
26.IV.1955. «Итак, апрель ушел. Четыре дня осталось. Еще две недели, и будет семь месяцев с того дня, как „я оставил родимый дом, голубую покинул Русь".
Через четыре дня 1 мая. Еще раз с друзья.
С 1 по 2 мая я иду в караул. Ночка, должно быть, будет бурная. И в обычные вечера часто приходится быть свидетелем, а иногда, к сожалению, и участником разных милых историй: то танкисты, перепившись, бьют артиллеристов, то артиллеристы бьют танкистов, то и те и другие вместе взятые бьют авиаторов.
Правда, наш караул вмешивается только в том случае, если ареной боя выбирается наша караулка».
Перечисленные роды войск взяты отнюдь не с потолка, картина была следующая. Если смотреть с севера на юг вдоль железной дороги — а она шла именно в этом направлении к монгольской границе, — то слева от рельсов дислоцировалась авиация, полк реактивных истребителей и полк тяжелых бомбардировщиков. Соответственно, аэродром. Пространство, не занятое аэродромом, являло собой пустую степь. Там, за аэродромом и авиагарнизоном, и предстояло обосноваться нашему полку. Справа от рельсов, за поселком разъезда, степь была исполосована танковыми гусеницами, и у меня создавалось впечатление, что за каждой сопкой — а в этом направлении степь холмистая — располагалась танковая часть. Гул танковых моторов был если не постоянным, то весьма частым фоном нашего существования.
При всей тогдашней дружбе с Китаем, очевидно, любимого соседа все же опасались. И, как вскоре выяснилось, не зря...
В том же письме я рассказал увлекательную историю.
«Я был в карауле, стоял у склада, с двух до четырех ночи, очень тихо и темно. Стоял, стоял и вдруг вижу, что из-за угла стоящего шагах в двадцати-тридцати сарая вылазит что-то темное и прямиком прется к складу. Очень темно, кто движется
