«Ну что можно сказать о сих местах? курганы.
В лощинах—отары овец. Пастухи на конях. Я видел туземцев. В длинных голубых малахаях с острыми расписными капюшонами. На отворотах и рукавах белое руно. Из какой материи сделаны эти одеяния, не знаю. Лица плоские, смуглые. Мужчины с длинными редкими усами. Посмотришь—XIV век. Занятно. Климат не совсем курортный. Позавчера — теплынь, солнце, лужи. Из тонкого слоя серого рыхлого снега торчат желтые стебли ковыля. Капель. Весна. Вчера с утра легкий ветерок, потом поземка, а к обеду буран. Я в первый раз видел настоящий снежный буран. Совгаваньские ветры холоднее, но по силе они здешним в подметки не годятся. Сегодня стихло немного, но вчера творилось нечто плохо вообразимое. Мы живем в долине между курганов, и то идти против ветра было совершенно невозможно, а представляете, что делалось на открытых местах. Ветер нес крупный, как дробь, твердый снег. Вот это погодка! Будет что вспомнить. Ну вот. Когда я дописывал предыдущие предложения, наш взвод построили и сообщили, что через час-другой мы едем на место работ. До станции будем пробиваться на машинах. На дорогах заносы, однако 18 км как- нибудь одолеем. Лопаты возьмем. А там — на пассажирский и на юг, к границе.
Насколько мне известно, там ровное место, так что имеем шансы пожить в палатках. Но вы не волнуйтесь, друзья, мне не привыкать, я не одну ночь спал в снегу, так что... Это все хорошо, прекрасно. Теперь я смогу читать „Северные рассказы" Лондона с пониманием и знанием дела... Вы пока не пишите. Когда все утрясется, я подам сигнал. Мой теперешний адрес: Читинская область, Цугуловский Дацан. В/ч 11225».
В Цугуловском Дацане, бурятском селении, очевидно, когда-то стояла воинская часть. От нее остались ветхие казармы с двухъярусными нарами. Хотя теперь мне пришло в голову, что скорее это не казармы, а бараки, и был это пересыльный лагерный пункт. Однако несколько дней мы в бараках вполне сносно жили. Мы — то есть наш взвод. Потому что нас отправили вперед, а недоформированный полк остался в Дацане.
В первый день пребывания в Дацане произошел нелепый инцидент, в результате которого я впервые за службу столкнулся с откровенным антисемитизмом.
В этот первый день во временном расположении части царили полный беспорядок и растерянность. Никто нами не командовал, по ротам и взводам мы еще не были распределены. Поскольку день был теплый, солнечный, мы просто болтались вокруг то ли казарм, то ли бараков. И нам — нескольким солдатам — пришло в голову, хорошо бы прогуляться и посмотреть — что же там, за этими унылыми сопками? Нас было человек десять. Пройдя с километр, мы вышли к каким-то домикам. Возможно, это и был Цугуловский Дацан. Во всяком случае, его окраина. Из одного дома вышла женщина и стала кричать на нас, требуя, чтобы мы немедленно убирались. Очевидно, у местных жителей был не самый благополучный опыт общения с армией.
