Я встал между ними лицом, естественно, к Сорокуну и, помня сцену усмирения Ширалиевым «алзамайского мятежа», стал тихо и внятно говорить ему, что его ждет, если он не бросит кирпич. Сорокун еще немного постоял с занесенным кирпичом, потом швырнул его, заплакал и ушел за палатки. Взвод построился, провели поверку, и все — отбой.
Чигвинцева я уговорил не развивать эту историю. Он и не сопротивлялся. Поднимать руку на солдата было тогда не принято.
Помню, как воришка Тришин, укравший у меня книгу Яна на 77-м разъезде, лодырь и наглец, — куда противнее Сорокуна, — пожаловался Мурзинцеву, что командир взвода Луцкий и сержанты его избили. Я уж не помню, спрашивал ли я Стася. Но вполне допускаю, что он съездил Тришину по физиономии в ответ на какую-нибудь выходку. А Мурзинцев изумленно меня спросил: «Как ты думаешь, неужели Станислав мог его ударить? Никогда не поверю!» Я сказал, что это полное вранье и Луцкий руку на солдата, даже такого, как Тришин, не поднимет. Тут характерна уверенность замполита, что уважающему себя командиру в голову не придет бить солдата.
И когда теперь мы узнаем, что офицеры иногда забивают солдат до смерти или доводят до самоубийства, я вспоминаю нашего гвардии майора, войну прошедшего, и его растерянность. Не очень понимаю, правда, как это сочеталось с тем, что его друг, гвардии майор Ширалиев, мог себе нечто подобное позволить. Но сугубо по делу и «без нанесения вреда здоровью».
А теперь обратимся к главному сюжету этого полугодия — строительству семи километров бетонной дороги, ради чего нас и перебросили на станцию Белая.
Чтобы не перекрыть доступ транспорта к аэродрому, бетонку стали строить не поверх грунтовой дороги, что было удобней всего, а рядом, параллельно, по ходу дела вырубая березы.
Когда я называл точные расстояния от станции до расположения полка и от него же до аэродрома, то ориентировался на эти семь километров, поскольку бетонка проходила мимо нашего лагеря.
Семь километров — невелико расстояние, но особость ситуации заключалась в том, что строили мы эту дорогу фактически голыми руками, из техники у нас были только самосвалы полкового автобата. На станции стояли бетономешалки, и оттуда самосвалы привозили теплый бетон к месту работ.
Использовалась простая, а потому надежная технология. Сперва делали деревянную опалубку — большую клетку во всю ширину дороги, затем опалубка заполнялась бетоном. Тогда в действие вступали мы, вооруженные совковыми лопатами и тут же изготовленными трамбовками. На весь полк было несколько вибраторов, и роль их была невелика.
