Крис встал, подхватил с тумбочки джинсы. От желания не осталось и следа – остужать эта девчонка могла так же быстро, как и возбуждать. Пальцы подрагивали и никак не удавалось застегнуть ширинку, чёртова сучка не представляла, во что их втянула. Если Дублёр заподозрит неладное, если хоть на миг усомнится, они оба отправятся на тот свет. Причём Боните устроят лёгкий «выход», а вот Крис пройдёт все круги ада уже в этой жизни.
Полосатая дура продолжала нахально улыбаться. Обнадёживало одно: похоже, она ещё не успела ни с кем поделиться. Иначе на Криса давным давно бы уже надели браслеты.
Он схватил футболку. Меньше всего хотелось запускать план «Б». Он никогда не переходил черту и, откровенно говоря, рассчитывал, что не придётся. Однако собственный свод правил чётко определял, что делать в случае прокола. Существовал единственный выход из ситуации, в которую его втянула Бонита. Вопрос только в том, как лучше всё обустроить.
– Что-то ты напрягся, – её чёрные глаза неотрывно за ним наблюдали. – Расслабься, Крис, ведь по сути ничего не изменилось. Раньше ты хотел сорвать презентацию, используя мою глупость. А теперь тебе всего-то и нужно, что за эту глупость заплатить, – она провела пальцем по груди и направила его ниже, примагничивая взгляд Криса. – Возвращайся в постель, mi querido. И я расскажу, что сделать, чтобы все остались в плюсе.
Ника сидела в палатке на полу, глядя на жёлто-синюю перетяжку, которую они вчера вешали с Кириллом. «Царская трапеза» – место, где она никогда не будет работать. Глухой маркетолог. Это так же нелепо, как безногий танцор или слепой модельер. Как общаться с клиентами? Жестами? Или, может, через блокнотик? Эта командировка – всего лишь передышка, четыре неполных дня в мире «нормальных», в удивительном городе со сказочным парком. Крошечный глоток воздуха перед погружением в страну глухих.
Надо же, она сама срубила сук, на котором сидела, – прошла под металлодетектором и помогла выявить технический баг в импланте. Скоро серёжку заберут. Сколько у неё времени? Неделя? Месяц? Миха сказал, что постарается поставить её в конец очереди, но это только оттянет неизбежное.
Что дальше? Снова домашний кокон и ненавистный слуховой аппарат? Рыдания и поиск хоть какой-нибудь подработки? Как она будет жить в мире, который так настойчиво выталкивает её за звуконепроницаемую стену?
Вокруг шаркали ноги и жужжали молнии расстёгиваемых палаток, люди переговаривались, смеялись, а Ника всё сидела, укрытая невысоким столом, и не находила в себе сил встать, чтобы снова улыбаться и раздавать тарталетки.
