.
В январе 1883 г. градоначальник П. А. Грессер попытался закрыть школу, обвиняя Пашкова, что тот не содержит собственность в подобающем порядке. Пашкова, однако, было непросто запугать. Он писал: «В ответ на письмо Ваше от 29-го сего января имею честь известить Вас, что я никогда не имел в мысли уклоняться от исполнения требований Полиции относительно содержания в исправности части Ломанского переулка, прилегающей к дому моему на Выборгской, но только приказал заведывающему домом указать на то, что вследствие свалки снега, устроенной у соседа моего, навалены были вдоль сада моего груды снега, которые просил обязать соседа моего, г-на Шиманского, убрать»[293]. Пашков уверял Грессера, что он намерен нести полную ответственность за состояние своей собственности.
Школы открывались также и в поместьях пашковцев; аристократки открывали частные школы и сами учили крестьян читать. Пашков поддерживал школу в своем имении Матчерка в Моршанском уезде Тамбовской губернии, в которой учительница Быкова собирала своих учеников по воскресеньям, разучивая с ними гимны из двух пашковских сборников – «Любимые стихи» и «Радостные песни Сиона»[294]. Директор школы в Тамбовском имении была, по сведениям, смещена со своей должности по приказу правительства[295]. Вениамин, епископ Оренбургский, нападал на две школы, поддерживаемые Пашковым в Оренбургской губернии, около медных рудников Пашкова, 7 февраля 1884 г., заявляя, что учитель, не почитая православных праздников, раздавал протестантские брошюры ученикам и в публичной библиотеке[296].
Приют для бездомных женщин
Другим учреждением, основанным Пашковым в одном из своих домов, был приют для бедных женщин. Этот приют, расположенный на Выборгской стороне, имел частные комнаты, сдаваемые за восемь рублей в месяц, а также комнаты для совместного проживания за три рубля. Используя всякую возможность дискредитировать Пашкова и его последователей, в санкт-петербургской газете «Новости», № 52, его оппоненты поместили статью о самоубийстве молодой женщины, жившей в данном приюте, указывая при этом на вину Пашкова и его последователей. Пашков чувствовал, что подробности в этой статье были искажены, так как утверждалось, будто нервное состояние, ведущее к полному нездравию, развилось в молодой женщине из-за религиозного давления. Хотя Пашков уже однажды решил раз и навсегда отказаться от вступления в полемику с газетами по поводу печатаемых против него статей, здесь он сделал исключение: «В данном случае… в упомянутой статье набрасывается тень не на меня лично, а на путь истины, о котором я постоянно свидетельствовал не тайно, но открыто, пока такое свидетельство было возможно». Пашков объяснил, что душевное состояние молодой женщины не было новостью и прежняя хозяйка квартиры сказала ему, что эта молодая женщина страдала видениями. Ее ненормальное состояние было замечено всеми женщинами в Выборгском приюте, и они могут подтвердить это. Сам Пашков видел ее дважды, и каждый раз не больше 15 минут. Брат покойной, Пашков считал нужным упомянуть это, лечился в больнице для умалишенных. Неизвестно, было ли письмо издателю напечатано, как его о том просили
