. Сам хозяин называл страницу и номер гимна, который нужно петь.
Песни обычно были переводами немецких или английских протестантских гимнов, часто с мелодиями, слегка приспособленными к русским музыкальным вкусам[195]. Гимны, популяризованные американским евангельским певцом Айра Санкей, помощником Д. Муди, тоже исполнялись на собраниях. Княжна Софья Ливен так объясняла русскую музыкальную традицию: «В православных церквях, где поет только хор, песнопение церковное не приспособлено для всех молящихся. Новая живая церковь нуждалась в духовных песнопениях». К счастью, среди пашковцев были музыканты. Господин Шулепников, тесть графа Корфа, написал особенно красивые мелодии к псалмам и другим христианским стихам, а другие писали стихи, которые клали на музыку, или переводили песни с немецкого или английского языков. Старшая сестра Софьи Ливен, княжна Мария, до своей смерти в 1890 г. перевела на русский немецкую песню воскресных школ «Радость, радость непрестанно», которая стала любимой в русской воскресной школе во дворце княгини Ливен. Княжна Софья Ливен отметила, что, кроме мелодичных произведений Шулепникова, большинство песен «вполне соответствовали духу и переживаниям этих решительных и радостных воинов Христовых, но что касается мотивов – они были музыкально примитивны и несколько чужды для русского слуха, т. к. являлись точным повторением английских напевов»[196].
Музыка была такой важной частью пашковского движения, что вышеупомянутые сборники гимнов находились среди первых печатных трудов пашковцев. Первый сборник протестантских гимнов на русском языке, называвшийся «Любимые стихи», использовался уже в 1880-х гг.[197] Победоносцев вспоминал: «Всюду положены книжки – собрания гимнов, переведенных грубыми русскими стихами из известного английского сборника». Русская аудитория не привыкла к общему пению, что видно из того, как детально Победоносцев объяснял царю роль хора, «к которому присоединяются голоса из собрания, следя за текстом по книжке»[198]. В итоге усилий Победоносцева сборники гимнов оказались под запретом, многие были уничтожены властями. Однако число песен продолжало расти, и многие переписывали их от руки. Эти рукописные сборники использовались годами[199].
«Беседы» Пашкова
Проповеди Пашкова, которые часто назывались «беседами»[200], были вершиной общественных собраний, производя удивительное действие на слушателей. Почему именно так получалось? Этот вопрос ускользал от современников, сомневающихся в присутствии Духа Святого. Игнатьев отзывался так: «Ничего особенного, мудреного Пашков не говорил, никаких богословских тонкостей евангельского текста, простосердечно записанного иудейскими рыбаками, он не предлагал, но его задушевная речь равно действовала и на собравшийся в его роскошные палаты простой и серый народ, и на людей высшего общества, тесной толпой пришедших слушать это доброе, братское, живое, христианское слово, зовущее человека ко благу, к любви, деятельной и самоотверженной, к смиренью, к правде, к Богу…»
