Прошло немало времени, а Касимова все не было. Я уже начал бранить себя за то, что отпустил его. Остановились и стали ждать, когда лейтенант вернется. Прошло около часа. Наконец послышались мягкие удары конских копыт и негромкий скрип полозьев. Еще через несколько минут лейтенант Касимов докладывал:
— Все в порядке! Оприходуйте трофеи наших войск!
Он показал на пулемет, цинковые коробки с патронами, винтовки, ящики с продовольствием.
В ночь на 18 декабря мы перешли по льду Ламу и остановились в лесу между Лотошино и Ново-Никольским.
Густой снег, поваливший вскоре, замел наши следы.
Часам к девяти нам удалось найти место стоянки десантников, заброшенных в этот район еще два месяца назад. Здесь и решили обосноваться. Лагерь очень напоминал юхновский. Даже землянки между деревьями такие же. Разница лишь в том, что тут они были прикрыты не ветвями и дерном, а завалены сугробами.
Начали с того, что выставили охрану, выслали дозорных и наблюдателей, подвижные патрули и засады, проложили контрольные лыжни, наметили входные и выходные ворота, то есть участки, где разрешалось входить в расположение отряда и выходить.
Подразделения разместили таким образом, чтобы в случае необходимости можно было занять круговую оборону.
Сразу же выслал несколько разведывательных групп. Им предстояло в течение суток, самое большее двух определить характер сооружений на Ламе, установить наименования частей, вышедших на оборонительный рубеж и сосредоточенных в ближайшем тылу.
Уже к исходу дня парашютисты добыли важные сведения. Однако передать их по назначению не удалось — подвела рация. Было обидно, что данные, добытые с большим трудом, а в некоторых случаях и ценой жизни, могут устареть и оказаться бесполезными. Я послал начальника нашего штаба лейтенанта Касимова в одно из подразделений, чтобы он при помощи имеющихся там радиосредств связался с фронтом.
Во второй половине этого же дня другая часть десантников разошлась по дорогам. Освобожденные на лесосеке военнопленные просили меня послать на задание и их. Я объяснил, что не могу этого сделать. Но если они организуют партизанский отряд, охотно помогу. Ребята ухватились за эту мысль. Командиром вновь созданной боевой единицы стал Киселев, комиссаром — сержант Бондаренко, начальником штаба — лейтенант Арсеньев. По предложению Николая Щербины отряд был назван «Волжский». Действовать ему предстояло на правом берегу верхней Волги, у самых ее истоков.
