— Никуда не пойду.
— Но ведь его заберут…
— Туда ему и дорога. Надоел хуже горькой редьки.
Тогда Бублик и двое его помощников пытались довести его до квартиры. Но Черныш позвонил в медвытрезвитель. Таким образом, Белый не ночевал дома…
Федя рассказал об этом Таиске. Таиска выслушала спокойно, не перебивая, затем спросила:
— А почему это тебя так волнует?
— Меня? Волнует? Я думал, тебе интересно.
— Лучше не вмешивайся.
Весь день дулись друг на друга, а под вечер Таиска уединилась в сарайчике. Как только она скрылась за дверью, он подкрался и запер дверь на задвижку (замка так и не собрались купить).
— Федя, это ты? — крикнула Таиска и торкнулась в дверь. — Отопри сейчас же!..
Но Федя не стал пререкаться, на цыпочках пошел прочь, а она, видимо, смотрела в щель:
— Все равно тебя вижу. Открой…
— Посиди, подумай. Ты же обещала, что не будешь курить.
Он ушел домой. Таиска осталась в сарайчике. На некоторое время Федя честно забыл о ней. Потом вспомнил и ему стало ее жалко. Пошел, отодвинул задвижку и отбежал в сторону. Он ожидал, что Таиска выскочит, как разъяренная тигрица. Вместо этого она вышла скорее озабоченная, чем злая.
— Иди сюда, что я тебе скажу!
На лице ее не было подвоха, но Федя не терял осторожности.
— Честное слово, не трону…
Тогда Федя осмелел и приблизился к сестре.
— Какой-то непонятный разговор… в перелясовской половине. Два голоса: один женский, другой мужской, кажется, Модеста Антиповича.
— О чем они говорили?
— Та женщина, вероятно, передала деньги. Потом мужчина сказал: «Маловато…»
— А что она ответила?
— Я не расслышала… Потом мужчина сказал: «Сегодня в одиннадцать тридцать жди». «Опять на ЖД?» «А какое тебе дело?». Ничего не понятно, — вздохнула Таиска.
— Очень даже понятно!
— Понятно? — спросила она.
Да, ему было понятно. Прежде всего стало ясным, что надо действовать. Но как? Бежать к Бублику? Что толку? Идти к Чернышу? Очень не хотелось. Но что-то следовало предпринять немедля, потому что начинало смеркаться.
— Поеду в Управление, — сказал Федя, но не столько Тае, сколько самому себе. — Пусть займется милиция.
Сказал и осекся — на перелясовской верандочке сидел Модест Антипович с газетой в руках. «Может не слышал? — подумал Федя. — Конечно не слышал. Даже не шелохнулся».
— Зачем? — спросила Тая.
Но он не ответил, незачем болтать!
Все-таки обойти Леньку в таком деле было бы бесчестно. Пошел к нему. Когда Федя рассказал все события, его друг степенно изрек:
— Да, надо ехать.
