Только после осмотра крепости Давид-Бек пожелал присутствовать на свадьбе. Перед входом в помещение, где шло пиршество, у ног Верховного властителя закололи годовалого телка. И Бек прошел по крови его. Перед помещением, сгрудившись на ковре, Давид-Бека ожидали женщины. Когда он подошел, все, кроме Вард-хатун, склонили головы. Бек поцеловал руку у тикин Сатеник, оглядел присмиревших, завороженных женщин и остановил взор на невесте. Гоар зарделась. Бек подошел к ней и, обняв за плечи, поцеловал в лоб.
— Верю, что ты будешь счастлива в этом новом для тебя жилье, Гоар! — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, что и впредь своим благородством и преданностью родине станешь служить примером для всех армянских женщин.
Не ожидая ответа, Давид-Бек отошел от женщин и сел на отведенное для него место. Огляделся. Потолок пещеры весь покрылся паром от дымившихся кушаний. Цвет скатертей определить было невозможно — сплошь залиты вином.
Мелики теперь пили и ели мало, лишь воины Есаи сметали все, что перед ними ставили.
— Крепче наедайся, Семеон! — смеялся Цатур. — Когда еще наш господин, спарапет, поведет нас на свадьбу?
— Я уж столько съел, что пояс лопнул, — отшучивался Семеон.
Есаи отрубил шашкой заднюю ногу зажаренного на вертеле барана и поднес Семеону:
— Ешь, за милую душу. Благо, еда даровая! Мелик Бархудар хочет не хочет, а угощает. Добро скупердяя поедать не грех, впрок пойдет, ешь, говорю!..
Девушки, стоявшие вокруг невесты, пели грустные, заунывные песни. Но голоса были приятные.
…Продавайте, не страдайте —
Горе тем, кто нас теряет…
Мхитару казалось, что слова эти обращены к нему.
Пир кончился, все направились в отведенные им покои.
Бархудар, оставшись наедине с сыновьями, схватился за голову и закричал:
— Оскорбил, обесчестил! На мои приглашения не отзывался! Хлеб-соль разделил с безродным меликом, удостоил чести присутствовать на свадьбе голодранца сотника… Горе мне, горе!..
— Этот голодранец отныне твой зять, отец! — попробовал успокоить его Паки. — Я хочу сказать, что теперь он твой сын, и ты должен радоваться чести, оказанной Беком сотнику Товме.
— Чему радоваться? Отняли у меня, другому дали! — кричал Бархудар. — Погодите, завтра Бек еще и гнев свой явит. Этой ночью Мхитар наклевещет ему, настроит против меня. Бог мой, в какую ты вверг меня беду!..
Утром телохранитель Бека пришел за Бархударом и его сыновьями. И Бархудар окончательно потерял мужество.
— Он зовет, чтобы покарать меня, обезглавить! — горестно вскрикнул он и стал обнимать сыновей. — Позовите Гоар, скажите — пусть падет к ногам Бека, только она может смягчить сердце лютого льва.
