Подо мной что-то шевельнулось, густота ночи как будто стала выше, когти царапнули доски. На фоне темно-синего неба, плескавшегося в пробоине окна, стоял собачий силуэт. На задних лапах стоял.
Не перебивай!
Я знаю, что этого не может быть, но это было!
Так вот, он шел ко мне, припадая на одну лапу, воняло псиной и кровью. Я вскочила и помчалась, что есть мочи в темноту коридора. Невидимый истлевший пол скрипел под сандалиями, гнилые доски разошлись, точно рот пиявки, и проглотили меня по пояс.
Я барахталась и визжала на всю округу. Доски треснули, я поцарапала лицо, руки, платье задралось, а потом – боль. Знаешь, будто спичку в груди зажгли…
Очнулась в больнице, в нормальной больнице. Колю хоронили без меня. В закрытом гробу. Говорили, что мы на собачью свадьбу нарвались, но какие свадьбы по осени?
Пойдем.
Смотри!
Не делай вид, что не понимаешь.
Он серый. СЕРЫЙ! И пятно на груди! Он вернулся…
Ты унесешь его?
Правда?
Да, успокоительное не помешает.
Спасибо, я на такси.
Спасибо, Оля.
Спасибо, доча…
* * *
– Погоди, Ольчик, – Дмитрий прижал трубку плечом к уху, – что значит Петьку забрать? Мария Антоновна звонила полчаса назад, сказала, что после садика он у нее ночует. Как она пережила новость о щенке?
Ледяная игла вонзилась Ольге в живот, она выключила газ под кастрюлей с кипевшим борщом. Выходит, мать от нее поехала не домой, а забрала внука?! Мобильник надрывался голосом супруга, его офис у черта на куличках. Не успеет.
– Я перезвоню, Дим! – бросила Ольга, переоделась наскоро, схватила ключи и побежала к машине…
Купаться – так здоровски! Горячая вода с огромной пенной шапкой, бабушка рисует собачку на запотевшем зеркале. Распаренные ласковые руки щекочут, и Петенька смеется, кидая в бабушку клочок пены.
Ай! Бабушкины пальцы вдруг больно сдавили плечи, оставляя на них красные полосы, и погрузили Петеньку с головой. Грудь мальчика разбухла, сердце колотилось громче барабана, с которым толстый Санька вчера вышел гулять. В нестерпимой муке Петенька открыл рот, и горячая мыльная влага, ласковая всего секунду назад, проникла в легкие, убивая.
Детский крик пузырился на поверхности, Петенька вытянул руки, пытаясь оттолкнуть, отбросить прочь бабушку, вдруг ставшую такой страшной, ее растрепанные волосы качались подобно водорослям.
Внезапно хватка ослабла, Петеньку вытащили из ванны, он кашлял, тер глазенки и плакал, обнимая маму. На полу, рядом с разбитым кувшином, грузно валялась бабушка. Из-под ее головы тек тонкий красный ручеек…
