— В некой мере да, я его учитель. — На сей раз Сан-Луис улыбнулся намного теплее. — Но и я у кого-то учусь — причём постоянно, — так что всё относительно в этом мире, дорогая. Сколько же мне лет… Я потерялся. На седьмом десятке сбился и, кажется, начал считать заново. Затем опять сбился и опять посчитал заново. Может быть, лет двести?
Не удержавшись, рассмеялась. Двести лет! Шутник продавец, ой, шутни-и-ик! Никто не живет двести лет, ни одна оболочка не выдержит. Камни со временем превращаются в пыль, вода испаряется и успевает пройти много-много раз круговорот, а уж чтобы люди существовали два века — невозможно. Я развернулась всем телом к часам:
— Тэй Виторт, ну, вы-то посмеиваться над несчастной школьницей не станете? Не знаете, стар ли ваш наставник?
Мне интересно знать — хотя бы для удостоверения в личности продавца. Мол, вон от него ждать беды не стоит.
А вдруг?..
Как-то слышала я легенду об одном продавце. Неправильном продавце — его товаром были кошмары. Тридцать лет он скитался по земле, паля чужие жизни в пустынях, топя мёртвые души жадных до золота и власти чиновников в морях из вин, губя собственное существование в криках мучений должников. И, говорят, Продавец Кошмаров был страшный любитель Ходячих Механизмов — он создавал их и постепенно черную свою душу всю вложил в свои творения. А его возлюбленная, прознав про механические куклы, ушла от Продавца, за что Сиятельный наделил её страшной меткой; единственный луч света в жизни колдуна ушел, оставив наедине с муками совести.
Встряхнулась. Конечно, я не верю в эти сказки-присказки-легенды и вряд ли когда поверю. Настоящий механик не любит мистическое и главное для него — логика, математика и в высшей степени человеческий ум. Но почему бы не подстроить факты так, словно древний миф ожил и вот он — Продавец Кошмаров, один из Триады Спящего, стоит передо мной в некрасивой старости и неспокойно рассказывает о моём, Дженни, отце.
Порой так хочется увидеть чудо, что ты сам делаешь любые шаги, лишь бы оно приблизилось хоть на секунду.
— Простите, мисс Дженни, но я не считал. — Виноватая улыбка проскользнула на циферблате, сложившись наполовину из цифр, наполовину из золотого края. — Я пришел к мистеру Эшу много позже его первого появления в Хеймавитте. По крайней мере, — настороженный взгляд, — ему уже тогда на вид было лет шестьдесят.
Так ломаются миры, заботливо выстроенные нами. Продавцу Кошмаров от силы сорок пять исполнилось. Заодно я узнала имя Сан-Луиса наяву — мистер Эш. Незамысловатое. Запоминающееся.
