— Ладно, не станем тянуть резину, и так прилично растянутую, — я порыскала взглядом в поисках свободного от часов стула, — можно присесть?
— Конечно.
Мне на колени сразу легла тонкая книга — нет, брошюрка. Она задвигалась, зашуршала страницами — побелела до девственного чистого листа и вновь покрылась письменной вязью. Я вскинула глаза на мистера Эша, безмолвно спрашивая: "И что это?"
— Чертежи твоего отца. Самая малая их часть, если быть точнее.
Брошюрка раскрылась, и ближайшая шестеренка заинтересованно выпрыгнула из страницы. Чувствую, прибавится мне проблем.
Настоящее время.
Сын знаменитого Максимилиана Киллинга злым взглядом буравил неповинную меня и поигрывал внушительными мускулами. Черные зрачки заметно расширились, заняли почти всю радужку, гневно блестели. Не-э-эт, мне нисколько не приятно смотреть на этого психа! И как бы влиятельный папочка-проректор не строил свои матримониальные планы в отношении одной дочки одного инженера, я не собираюсь прозябать всю жизнь в катакомбах с будущим солдатом.
— Ну, Джен, давай — покажи, на что способна! — усмехались некоторые. — Или ты зубки показываешь только тогда, когда брат рядом? Ну, конечно, Оливер же хрономант, боевик; за его спиной грех не спрятаться!
А ты разве не прячешься за мистером Максом? Знаем вас, миссис Грёза треплется о вашей парочке частенько.
— Вы посмотрите на него, об стенку ударенного и кувалдой приласканного! — Я уперла руки в бока. Дос-с-стал, хрономантишко, дос-с-стал! — А сам-то? Как только их светлость великий Хранограф появляется на горизонте, так у сына его, Рэна, леди Совесть томно зевает и заваливается спать. Что скалишься, правда глаза режет, Киллинг?
Неприлично короткие, еще короче моих, несильно-то отросших, светлые волосы Рэна встали дыбом; меж ними заскользили крошечные синеватые молнии. Я удовлетворенно улыбнулась, кажется, так и не сумев скрыть ехидный блеск в глазах. Ибо тогда от чего у Киллинга-младшего зубы свело так, что вся мо… физиономия перекосилась?
— Ах ты, мелочь рыжая! — прошипел он, неторопливо закатывая рукава белой рубашки и столь же неторопливо надвигаясь на меня. — Сейчас ты огребешь за все свои слова. Ты посмела оскорбить моего отца. Посмела оскорбить меня. Оливер не спасет тебя, Дженнифер, и тетушка Салли не вступится.
Я машинально сняла с плеча рюкзак. Хрономант непонимающе вздернул бровь:
— Решила перекусить, ремесленница [1]? Не вовремя как-то.
Да мне твой перекус, как мертвому припарки. Вот если я сейчас найду отвертку… Или кусачки… Или — вообще что-нибудь, без разницы, лишь бы отутюжить тебя хорошенько!
