— Палладий, палладиум, это не важно. Важно, что этот мой младший осел решил на этой машинке подзаработать. Представляете, — глядел он на гостей, — он пришел к сестре и заявил ей, что машинка стоит семнадцать тысяч долларов. Пришел он к сестре со своей женой, той еще коммерсанткой, и втроем они стали думать, как бы ее продать. Все уже передумали, даже деньги успели поделить, (причем поделили по-честному — по-справедливости — пополам: ему половину и сестре, ребро ей в дышло — тоже половину).
— А разве машинка не ваша? — заметил Вадим, заинтересовавшийся этой историей.
— Молодец! — набросился на него Серегин отец, — вот, что значит — молодежь! Молодец! — повторил азартно. — В том-то и дело, Вадик, что машинка эта, как только мать наша из деревни ко мне переехала, когда дом продала, чтобы братцу квартиру купить, и переехала ко мне вот в эти хоромы, потому как братец, видите ли, ремонт затеял — нашел причину, чтобы мать сбагрить, у него жить негде, а у меня? А у сестры, у которой отдельная квартира! Но мама ко мне переехала, потому, как эти все — сволочи, им — мать быстрее бы сдохла, они за этот дом ее чуть не перегрызлись, и она, чтобы помереть спокойно, ко мне, к своему старшему. И вместе с остальными вещами, машинку эту чертову привезла, и померла благополучно, год уже, как схоронили. Царствия тебе небесного, мамочка. За родителей, — он налил всем водки. Здесь совестно было не выпить. — Не чокаясь, — сказал Серегин отец и выпил, — вот, — задумчиво вздохнул он. — Вот! — воскликнул в прежнем азарте. — У моей жены своя машинка, новая, вот, погляди, — он вдруг схватил Бориса Евгеньевича и потащил его, — вот, погляди, погляди. — Борис Евгеньевич, следом Вадим, вышли из-за стола. — Вот, — победно указал Серегин отец на швейную машинку, стоящую на подоконнике, — новая, современная, электрическая. На хрена мне и моей жене еще одна? Вот, глядите! Видите! Новая, высший класс! — и Борис Евгеньевич и Вадим согласно закивали. — Мне эта их «Зингер» ножная и даром — на хрен ее в дышло! Стояла себе вот здесь, — он тыкнул пальцем за телевизор, — здесь вот стояла и пыль собирала. И год назад. Вы только вдумайтесь, год назад, как только мать схоронили, я сразу заявил, что нам вторая машинка не нужна и пусть забирает ее, кто хочет. И все. Все от нее отказались. Никому она оказалась не нужна. Хоть бери ее и с окна вниз. Хоть продавай. Хоть… — не найдя подходящего слова, он лишь отмахнулся, — Боря, пошли, — потянул он Борю обратно аз стол.
