.
Не пришел на похороны и Фриц Поль, младший брат Инге, хоть он и должен был доставить купленный вчера венок. Триста марок, которые мать ребенка передала через него родным на расходы, тоже исчезли. Парень решил уйти на Запад самостоятельно. Он и вправду сел на поезд в Далльгов, но затем передумал, поехал обратно и зашел к той же западноберлинской тетушке – Грете Филльвок. В день, когда хоронили его племянника, Фриц подал заявление на получение убежища в Западном Берлине215.
Георгий Санников, тогда тридцатидвухлетний офицер КГБ, работавший в Берлине под дипломатическим прикрытием, позднее описал потрясение, испытанное коллегами и начальством, когда выяснилось, что Сташинский бежал:
Находившиеся на похоронах ребенка сотрудники КГБ недоумевали по поводу отсутствия родителей. В конце дня 13 августа 1961 года стало ясно, что Сташинские ушли на Запад. Все те, кто знал, какие задания выполнял агент в 1957 и 1959 годах в Мюнхене и что может произойти, если Сташинский заговорит, пришли в шоковое состояние.
Бывшие начальники Богдана немедленно стали отзывать агентов, которых он знал или мог запомнить в дни нелегального пребывания на Западе. Они готовы были любой ценой найти перебежчика и заткнуть ему рот, пока он не рассказал американцам слишком много.
Через несколько дней после похорон Санникова вызвали в Карлсхорст и велели помочь в выполнении специального задания другому офицеру – полковнику Александру Святогорову. Напарники расположились в ста метрах от входа в штаб ЦРУ на Клейаллее в Западном Берлине. Санникову засада запомнилась так: «Это наблюдение мы вели два дня. А. С. надеялся на чудо. В первый же день, заняв выбранную позицию, А. С. заявил мне: „Георгий, у меня с собой пистолет. Если мы увидим Богдана, уходи, я буду стрелять. Мне терять нечего. Я убью Богдана и себя“»216.
Готовый пожертвовать собой ради казни беглеца, Святогоров был закаленным в боях ветераном. В годы Второй мировой войны он не раз принимал участие в дерзких рейдах за линию фронта. Позднее прошел в Киеве курс повышения квалификации – для работы под дипприкрытием в Чехословакии. После этого в Западной Германии он перешел уже в нелегальную разведку. В свои сорок четыре этот украинец слыл экспертом по антисоветской эмиграции и безупречному проведению «специальных мероприятий». В 1957 году его перевели в Карлсхорст, где он стал носить форму полковника Советской армии. На самом деле он подчинялся девятому отделу Первого главного управления, занятому главным образом лидерами украинских эмигрантов – не в последнюю очередь Бандерой. Из Киева ему сообщали, например, о перехваченной переписке сестер вождя ОУН, томившихся в Сибири. В декабре же 1959 года председатель КГБ УССР Никитченко вручил подполковнику Святогорову – заместителю начальника первого управления своего ведомства – ценный подарок за успехи в операциях против украинских националистов за рубежом. Входило ли в их число устранение Бандеры, сказать трудно. Святогоров усомнился в надежности Сташинского после известия о помолвке с Инге Поль. Но довольно скоро агенту пришлось уехать из ГДР, и за него отвечали уже другие офицеры
