Времени наслаждаться свободой у них не было. Они сразу же помчались к тетушке Инге, которая жила в этой части города. Ее квартира пустовала. Тогда Сташинские снова взяли такси и попросили отвезти их на север, в Любарс – там жила еще одна тетушка. Уже темнело. В штабе Национальной народной армии ГДР, в тридцати километрах восточнее Берлина, генерал Хайнц Хоффман, министр обороны, собрал старших офицеров и раздал им запечатанные конверты с приказом о выступлении. Ровно в полночь им надлежало вывести солдат и технику и полностью перекрыть доступ в Западный Берлин. Теперь Сташинских блокада города могла только радовать. Полиция ГДР против них была уже бессильна, но кто мог гарантировать, что через границу не проникли агенты КГБ? Что их уже не выследили?
К счастью, в Любарсе Богдан с Инге нашли, кого искали, – оказалось, первая тетушка как раз проводит вечер в гостях у второй. Они наконец-то укрылись в относительно безопасном месте. Денег, правда, у них не было. Богдану пришлось просить дядю Хайнца (мужа одной из тетушек Инге) рассчитаться с водителем. Он добавил, что ему надо как можно скорее пойти в полицию – а лучше даже в американскую контрразведку. Хайнц Филльвок видел, что «Йоши» (под таким именем его знала вся родня Инге) чрезвычайно взволнован. Герр Филльвок вспоминал: «Он сильно нервничал, как и моя племянница. Они выглядели очень плохо и падали с ног от усталости». Супруги провели в гостях не больше получаса. Затем их отвезли в управление полиции возле аэропорта Темпельхоф, откуда Богдан столько раз летал в Мюнхен. Тогда ему в страшном сне не привиделось бы, что он по своей воле придет в полицию. Теперь она была единственной надеждой на спасение.
Однако там их приняли равнодушно. Офицер советской разведки хочет отдать себя в руки ЦРУ? А это не розыгрыш? Филльвоку, который вел переговоры о сдаче, пришлось двадцать минут ждать, пока к ним выйдет кто-нибудь с минимальными полномочиями. И ждать после этого. Но затем они с Инге все же смогли побеседовать с полицейским начальством. Наконец-то те дали себя уговорить и позвонили американцам. До десяти вечера – времени, когда Александров должен был узнать о пропаже своих подопечных, – оставалось менее часа. До начала установки колючей проволоки военнослужащими ГДР – менее трех часов213.
