.
Приготовления к операции проходили в строжайшей секретности. Богдан Сташинский поздним вечером 10 августа не заметил на улицах города никаких признаков того, что всего лишь через два дня тысячи солдат отрежут Восточный Берлин от Западного. Машина КГБ, в которой везли гостя, выехала из Восточного Берлина и направилась в Далльгов, где жила Инге. Богдан предвкушал долгий разговор – столько всего произошло за семь месяцев, прожитых в разлуке… Но какое уж тут общение, когда вокруг слоняются чекисты! Около одиннадцати вечера кураторы доставили супругов в Карлсхорст, где их поселили на служебной квартире. Там тоже пришлось держать язык за зубами – наверняка их подслушивали, как в Москве. Сташинские предпочитали не испытывать судьбу. На следующее утро Богдан понял, что за ними наблюдали всю ночь. Из окна он заметил припаркованную возле их дома машину с дипломатическими номерами. Довольно скоро ее сменила советская «Волга», потом на вахту заступила третья машина. В ней приехали подполковник Александров и седой офицер, которого Богдан увидел вчера впервые.
Московский куратор предупредил Богдана, что сомнения в причине смерти Петера еще не развеяны. Следовательно, оперативная группа целый день будет охранять Сташинских от каких бы то ни было угроз. Юрий Николаевич посоветовал Богдану наведаться в больницу и лично выяснить, от чего умер его сын. Супругам выделили машину с водителем и обязали явиться в кафе «Будапешт» (центр Восточного Берлина) в 16:00.
Сташинские попросили отвезти их обратно в Далльгов. Когда «Волга» подъехала к дому Полей, Богдан заметил автомобиль, припаркованный на видном месте – обзорной позиции, откуда просматривалась вся улица. Несмотря на открытое наблюдение за домом, Сташинские считали, что внутри они избавлены от чужих ушей. Муж и жена наконец-то могли откровенно поговорить – в первый раз за несколько месяцев разлуки. В первую очередь следовало понять, что делать дальше. Похороны сына назначили на послезавтра – воскресенье, 13 августа. Родители умершего ребенка были намерены бежать на Запад едва ли не прямо с кладбища. На суде Сташинский так пересказал их разговор: «Моя жена отдала решение в мои руки. Она сказала, что куда угодно пойдет следом за мной».
Машина комитета отвезла Богдана с Инге из Далльгова в больницу, где им рассказали, что Петер умер от воспаления легких. Это было похоже на правду, учитывая высокую температуру, которую заметила у сына Инге. Агент надеялся, что теперь его начальство перестанет подозревать в убийстве иностранные разведки и мать ребенка. Затем супруги поехали на кладбище. Там в часовне Сташинский впервые увидел сына – точнее, его бездыханное тело. К четырем часам они уже сидели в кафе «Будапешт». Александрова причина смерти Петра не удивила – вероятно, он знал ее и тогда, когда рекомендовал подчиненному самому выяснить это у врачей. Куратор позволил Богдану с Инге провести остаток дня в городе. Договорились, что в одиннадцать машина заберет их у входа в тот же «Будапешт» и снова отвезет в Карлсхорст. Почти арестованным все-таки дали один вечер свободной жизни. Пара гуляла по берлинским улицам, обсуждая все, что произошло со времени их расставания в январе. Они заметили, что выяснение причины смерти сына ничего не изменило – оперативники КГБ продолжали следить за ними
