Беременная Инге села на самолет в Восточный Берлин 31 января 1961 года. В двух чемоданах лежали почти все их вещи. Богдан остался в Москве с самым необходимым и с надеждой на то, что скоро он вновь увидит Инге в Берлине, единственном городе, где Восток и Запад пока еще не разделял железный занавес195.
За несколько дней до отлета Инге ее муж впервые за много лет получил настоящие советские документы. 26 января 1961 года московский паспортный стол выдал ему паспорт на имя Богдана Николаевича Сташинского, дата рождения: 4 ноября 1931 года, место рождения: село Борщовичи Львовской области. Таким образом бывшему нелегалу открывали путь к поступлению в Московский государственный педагогический институт иностранных языков196, где ему надлежало учить немецкий, а затем и английский. Полковник Деймон лично доставил Саркисову ведомости и прочие бумаги своего бывшего подопечного из архива Львовского пединститута, а позднее выслал Барышникову старый паспорт Богдана197.
Комитет выдал Сташинскому и необходимую при поступлении характеристику. Подписал ее псевдодиректор вымышленного секретного научно-исследовательского института. Там будущий студент якобы работал с марта 1951 года – тогда он формально поступил на службу в МГБ – до декабря 1960-го. Характеристика называла его «честным и добросовестным работником». Не забыли упомянуть и орден Красного Знамени, присужденный ему указом Президиума Верховного Совета СССР «за успешную работу в разработке важной проблемы». Информация о награде агенту, строго засекреченная во время подготовки к очередному заданию на Западе, теперь не составляла особой тайны. Руководители института, приняв его документы в середине второго семестра, легко догадались, где он на самом деле служит.
Сташинский начал занятия в пединституте иностранных языков в марте 1961 года без вступительных экзаменов – КГБ попросил его освободить. Поступил он сразу на второй курс. Богдан уже изучал немецкий на индивидуальных уроках с преподавателем высочайшего уровня, слушал записи радиопередач из западной Германии. Но теперь овладевать немецким предстояло в составе целого потока. Кое-кто из лекторов ни единого дня не жил в той стране, чей язык обязан был досконально знать. Учеба у Богдана шла со скрипом. На его счастье, Лубянка стремилась не сделать из него отменного переводчика, а лишь наградить проблемного агента вузовским дипломом. Сташинского вовсе не готовили к нелегальной работе на Западе. КГБ просто хотел помочь ему устроить жизнь в СССР из уважения к его заслугам перед органами, а значит, и перед государством. Выпускать за границу его больше не планировали
