Затем будущая мать перейдет ко второму этапу операции: выпросит у начальства позволение для Богдана приехать к ней и помогать с новорожденным. Они и теперь возлагали надежду на Шелепина. Товарищ Сташинская попросит об этом лично председателя КГБ, передав письмо через посольство СССР в Восточном Берлине. Корреспонденция из-за рубежа, как верно предполагали супруги, должна была привлечь его внимание. Если Шелепин откажет (Богдан не строил иллюзий, зная, что таков был наиболее вероятный сценарий), Инге попробует установить контакт уже с ЦРУ – через фрау Шаде, подругу ее отца. Позднее Богдан вспоминал: «Она должна была рассказать им, что я – нелегальный агент КГБ, который морально отмежевался от руководства и желает уйти на Запад. Она должна была просить американцев мне помочь. Она уверяла бы их, что попади я успешно на Запад, я подробно расскажу им о своей работе на КГБ»194.
Богдан Сташинский сказал себе: действуй, и будь что будет. Если Шелепин не прислушается к нему, а получить политическое убежище по документам Йозефа Леманна не выйдет, он найдет убежище у заклятых врагов КГБ – в ЦРУ. И раскроет известные ему кремлевские тайны. Да, это государственная измена – но Богдана совесть не мучила бы. Супруги решили, где и в какое время дня американцы должны будут выйти на Сташинского в Москве, если они откликнутся на его предложение. Дату Инге определит уже в Германии вместе с ее куратором из ЦРУ. Если же на американцев она так и не выйдет, то вернется в Советский Союз. Богдан вспоминал: «В таком случае, как я решил, в следующий раз, когда КГБ отправит меня выполнять операцию на Западе, я должен буду связаться с американской или германской разведкой».
Понимая, что их письма друг другу прочтут на Лубянке, Сташинские изобрели собственный код. Например, Шелепин получил прозвище «дорогой бог». Доверив почте слезную просьбу к нему отпустить мужа в Далльгов, Инге должна была написать Богдану, что порезала палец. Если бы кровь, пролитая на алтаре этого «бога», не принесла результата, Богдан дал бы жене добро на американский вариант – советом наведаться к портнихе. Всего они придумали около двадцати кодовых слов, с помощью которых могли бы извещать друг друга о событиях в Берлине и Москве. Предусмотрели и возможное давление на Богдана со стороны КГБ, и вынужденный переезд на другую квартиру. Когда все было готово, Саркисов услышал от них, что Инге согласна ехать в ГДР одна. Наверху вздохнули с облегчением. Видимо, Сташинские наконец осознали, что деваться им некуда – надо соблюдать правила игры и выполнять приказы.
