— Ты мне угрожаешь? — тихо спросил Караван.
— Я сказал, что знаю тебя, — так же тихо ответил Неделя. — Мы с тобой почти полтора месяца кантовались на пару. Если за это время ты меня не узнал, так тому и быть.
Они сидели вдвоем в пустом зале и смотрели друг другу в глаза. Перед Караваном стояла тарелка с какой-то новомодной океанской дребеденью. Он не ел и не пил, а лишь крутил перед собой бокал, до краев наполненный красным вином. Вид этого бокала наводил на мысли о дешевизне человеческой крови и жизни.
Неделе не поставили ни тарелки, ни емкости для спиртного. Он явился без приглашения, был незваным гостем, которых никто не любит. Как и уколов совести.
— Ты меня позвал, я за тобой пошел, — снова заговорил Неделя. — Бросил корешей, поверил тебе. Не заставляй меня думать, что зря.
— Ты к матушке спешил, — неохотно процедил Караван. — И успел, насколько я знаю.
— Ты тоже не опоздал, Караван. Хотел город и получил его. А у меня проблемы.
— Они твои, Неделя. Только твои.
— Не согласен. Бывшие кореша на меня зуб имеют. Правда на их стороне. Выглядит так, будто это я скурвился, а не они. Я хочу, чтобы ты свое слово сказал.
— Он хочет! — произнес Караван с пренебрежительной миной. — Ты не по адресу, браток. Тебе к волшебнику нужно, который станет твои желания выполнять.
— Я тебя услышал, Караван, — процедил Неделя. — Но не понял.
Он встал.
— Ты куда?
— Волшебника искать.
Наступила зловещая тишина. Неделе казалось, что он читает мысли Каравана, как открытую книгу. Тот решал сейчас, как поступить. Отпустить с миром или избавиться от человека, который успел узнать лишнее? Вот начнется разборка, а Неделя там расскажет, кто и почему его в бега позвал. Или вообще про происхождение ожогов брякнет.
— Присядь, Неделя, — сказал Караван. — Я не закончил.
Он залпом выпил вино и наполнил бокал снова.
Неделя остался стоять, но не ушел. Этим он давал понять, что помыкать собой не позволит, но пока что к слову авторитета прислушивается.
— Я не господь бог, — заговорил Караван с задушевной, почти отеческой интонацией, которой владел ничуть не хуже, чем остальными. — И я не могу помогать всем, кто меня об этом просит…
— Я не «все», — напомнил Неделя.
— У меня своя братва, свои проблемы. Они на первом месте для меня. Ты даже не на десятом. Вот если бы…
Не закончив фразу, Караван умолк. На этот раз тишина не казалась зловещей. Неделя тоже хранил молчание. В среде, где они вращались, не было принято играть в молчанку. Начал говорить — договаривай до конца.
