— Ты как шпионка, — сказала Наташа, когда мать юркнула в салон и устроилась рядом.
— Отец не появлялся? — спросила она.
— Нет. Пообещал скоро быть. И все.
— Не нравится мне все это. У него был такой голос…
— Какой? — спросила Наташа.
— Нехороший, — сказала мать. — Рассказывай быстро, что у тебя опять стряслось.
Это не заняло много времени. Выслушав дочь, Мария сказала:
— Запомни, Наташенька. Чем бы это ни кончилось, что бы ни случилось, мы с папой всегда будем на твоей стороне. И мы никогда не пожалеем об этом, не упрекнем тебя. Вот что ты должна знать совершенно твердо.
— Но, мама… Вы совсем не обязаны страдать из-за меня.
— Не говори так. Разве ты бросила бы меня или отца, если бы один из нас попал в беду?
Услышав этот вопрос, который она много раз задавала сама себе, Наташа не удержалась от слез. Она не знала, каким бы ее ответ был на самом деле. Стала бы она ломать свою жизнь, если бы на ее месте оказался кто-нибудь из родителей? Наташа плакала, потому что не была готова ответить утвердительно. Очень может быть, что в ней взял бы верх элементарный эгоизм.
Пока она шмыгала носом, позволяя матери обнимать себя и баюкать, как маленького ребенка, в поле зрения появился отец. Он дошел до середины сквера и опустился там на скамейку, проверяя, открыт ли путь к машине.
— Папа, — воскликнула Наташа, выпрямляясь. — Почему он там сидит? Я его позову!
— Нет! — Мария удержала дочь. — Наверное, так надо. Он опасается слежки, я думаю.
Так оно и было. Пампурин давно потерял из виду молодого человека из офиса, но не сомневался, что тот вызвал подмогу. А что если бандиты уже здесь и готовятся к захвату? Если так, то пусть берут его одного. Он не собирался подставлять жену и дочь.
Город казался мирным и безопасным. Все так же плыли безостановочные потоки машин, все так же спешили по своим делам люди, и прыгали воробьи, и неуклюже семенили голуби, и отражали все это окна домов. Ничто не говорило об опасности, и все же она могла таиться где угодно: в любом автомобиле, припаркованном вдоль дороги, за ближайшим углом и за дальним, в любой человеческой фигуре.
Приходилось рисковать. Пампурин не был уверен на сто процентов, что бандиты не прибыли на место событий, однако не мог же он сидеть в сквере до бесконечности. Ему нужно было увезти семью подальше и придумать план спасения. Жизни жены и дочери зависели от этого. О себе Пампурин сейчас не думал. Это не было героизмом. Он был мужчиной, и его долг состоял в том, чтобы позаботиться о женщине и потомстве, вот и все.
