— По-моему, ты мне лжешь, — тихо сказал архимаг, глядя в сторону.
— Послушай, я готов поклясться, — воскликнул удивленный Антриг, — что за последние семь лет я не чувствовал Пустоты. Я ведь изолирован от мира!
Солтерис опустил руки на заваленную бумагами столешницу и долгим изучающим взглядом уставился в закрытые стеклами очков глаза Антрига.
— И все-таки ты лжешь, — сказал он упрямо, — даже не знаю, почему!
— Неужели? — тут их взгляды встретились: взгляд Солтериса, осторожный и испытующий, и Антрига — испуганный. Архимаг перевел глаза на епископа, и внезапно его лицо смягчилось. Он встал и с высоты своего роста поглядел на все еще сидевшего за столом пленника. Залитый каплями воска подсвечник отбрасывал на стены комнаты уродливые тени.
Вдруг Антриг тоже поднялся на ноги.
— Ну что же, Солтерис, — сказал он, — мне было очень приятно поболтать с тобой, но у всех нас есть какие-то дела. — Он с неожиданной поспешностью отодвинул чайник и чашки на угол стола, красноречиво прикрыв всю посуду стопками бумаг. Затем он продолжал: — Герда, а почему бы тебе не дать в распоряжение архимага отряд своих славных воинов? Солтерис… — он увернулся от испепеляющего взгляда епископа, посмотрев на архимага, и его глаза стали вновь совершенно осмысленными. Печальным голосом он произнес: — Мне кажется, самое первое место, куда вам нужно заглянуть, — это Цитадель Сураклина! Не мне говорить тебе, что она выстроена на месте скрещения линий! Если есть какие-то неизвестные еще силы, то на этих линиях они должны ощущаться!
— Тут я с тобой полностью согласен! — понимающе кивнул Солтерис. Несколько мгновений оба волшебника безмолвно смотрели друг на друга. И за эти несколько мгновений молчания Керис еще раз поразился, насколько тихо было в Башне. Снаружи сюда не проникали совершенно никакие звуки, только где-то в вентиляционных отдушинах печально завывал ветер. И все, больше ничего не чувствовалось — ни смены погоды, ни смены времени суток. Конечно, Антриг не был молод, но и стариком его назвать было тоже никак нельзя. Керис к тому же был уверен, что волшебники могли жить сколь угодно долго. Неужели эта комната и каморка наверху — все, что Антриг сможет видеть следующие лет пятьдесят? Хотя он знал, что такое этот Антриг, воин тем не менее почувствовал жалость к этому седому, нескладному чудаку с безумными глазами.
— Спасибо тебе, Антриг! — поблагодарил Солтерис, — перед тем, как покинуть Кимил, я к тебе обязательно загляну! Кое-что обсудим!
