.
Перипетии с "левым" происхождением детей, традиционные в царской семье, не обошли и Александра, в чем, впрочем, виноват уже был он сам. Женившись на дочери правящего баденского князя, Елизавете Алексеевне, он не обращал внимания на жену весьма характерным для правящих особ способом, меняя, словно перчатки, дам высокого рода, актрис и бедных мещанок. Точно так же поступал и Наполеон. Об этой придворной эпохе, в которую проституция начала вырождаться в результате динамичной конкуренции со стороны "приличных дам", которым их "приличие" стало надоедать[8], писал профи — Джакомо Казанова: "В наши счастливые времена вовсе не нужны продажные девки, когда встречаешь столько уступчивости у приличных женщин". В особенности, уступчивости в отношении коронованных особ — вот вам миленькая иллюстрация из светского альбома эпохи: как-то ночью герцогиня д'Абрантес, приятельница все еще ревнующей Наполеона императрицы Жозефины, совершила тайный обход придворных фрейлин. На всех ночных столиках лежала книжка о знаменитой любовнице Людовика XIV, мадам де Лавальер.
Оба великих игрока великой партии в покер взамен за свои эротические фантазии дождались рогов еще до вступления на трон, разве что Наполеон — против своей воли. Он чуть не развелся с Жозефиной вскоре после свадьбы, когда та изменила ему с кукольным офицериком, Ипполитом Шарлем. Сам Наполеон пребывал тогда по другую сторону Альп, сражаясь с австрийцами в Италии, она же посылала ему жаркие письма, желая побед. Прав был Лоуренс Даррел, когда утверждал: "Наилучшие любовные письма женщина всегда пишет мужчине, которому изменяет".
С Александром все было с точностью до наоборот — рогами он обзавелся по собственному приказу. По уши влюбленный в необыкновенно умелую в искусстве Амура госпожу Нарышкину (польку, в девичестве княжну Четверинскую), он сунул супругу в кровать своего сердечного приятеля, тоже поляка для равновесия, князя Адама Чарторыйского-Чарторыского. Все это рафинированное извращение нашло свое выражение в направленном Чарторыйскому письме, в котором будущий царь в цветистом стиле уступил другу права на Елизавету Алексеевну. Чарторыйский был настолько хорошо воспитан и осторожен, чтобы "не понять" намерений Александра.
— Чего собственно Ваше Высочество желает? — задал он вопрос.
Ответ прозвучал весьма однозначный:
— Ты обязан понравиться ей и стать ее любовником.
Тот и стал, и 18 мая 1799 года на свет появилась девочка, Мария Александровна, схожесть которой с Чарторыйским просто била в глаза. Царь Павел, узнав об этом, пришел в ярость и приказал отправить поляка в ускоренном порядке в Сибирь, но после уговоров со стороны графа Растопчина сменил место ссылки на Сардинию. В соответствии с приказом, из России Чарторыйский вылетел в двадцать четыре часа.
