В свою очередь, стоит вспомнить и о том, что и отцовские права враги Бонапарта с удовольствием ставили под сомнением. Поговаривали, что настоящим отцом гения был французский губернатор Корсики, генерал Марбёф. И так утверждали, хотя дата прибытия Марбёфа на Корсику весьма расходилась с подобным утверждением (либо же Наполеон должен был родиться слишком преждевременно).
Итак, первый из партнеров по игре, которой посвящен настоящий отчет, вырос в монарха из бедного дворянчика. Зато второй родился (восемью годами позднее, в 1777 году) сразу же в семействе монархов, только на его происхождении легла еще более черная тень — сомнения вызывали не только отцовская линия, но даже и материнская.
Формально Александр Павлович, сын Павла І и любимый внучек Екатерины ІІ, был чистейшим продуктом императорского семейства. Но в действительности содержание коронованной крови в его жилах, похоже, не превышало пятидесяти процентов, причем, благодаря именно великой бабке, "Семирамиде Севера", формально — матери Павла І. Екатерина родила ребенка, названного Павлом Петровичем, не от царя-супруга, которого впоследствии убил брат ее фаворита Орлова, а от другого своего фаворита, Сергея Салтыкова. Но и то обстоятельство, что Петр III не имел со всем этим ничего общего, было ничем по сравнению с тем обстоятельством, что, возможно, кровожадная Катенька, родила Павла не совсем даже лично. Салтыков — как утверждали некоторые мемуаристы того времени — сильно подкачал, ребенок оказался болезненной дочуркой, и раздосадованная Екатерина приказала тихонько заменить ее здоровым "чухонским мальчиком". Таким образом должен был появиться отец Александра, и сплетню эту, похоже, подтверждают многочисленные косвенные улики.
Павел Петрович был безумцем-дегенератом, физически никак не похожим на кого-либо из членов семьи. Карлик с изъеденным оспой лицом, похожий на дьяволенка из живописных фантасмагорий Босха, обладал замашками классического сумасшедшего — в зависимости от того, получил ли он и какую записочку от любовницы, он мог одарить тысячи человек батогами или чарками водки, а одному из полков под влиянием неожиданного каприза отдал такой вот приказ:
— Напра-а-а-во, в Сибирь шагом ма-а-арш![6]
Екатерина ІІ это создание ненавидела. Всю свою любовь, столь же огромную, каким было ее отвращение к сыну, она перенесла на внука Александра, именно его решила она посадить на троне, пропустив Павла. Этому намерению помешала "быстродействующая апоплексия", к которой я еще вернусь, и которая повалила императрицу 17 ноября 1796 года. Тогда Павел воспользовался временным замешательством в Зимнем дворце и вскочил на трон под именем Павла І
