Так провела святая чета несколько времени под гнетом тяжкого искушения и как бы приобщаясь грядущим страданиям Искупителя мира. И в то время, когда Он возрастал в утробе Матери плотью, Пресвятая Дева возрастала духом, уравновешивая внутреннее величие души с неизреченной высотой Матери Господа. И в св. Иосифе тяжелое положение его послужило лишь поводом к тому, чтобы проявилось вместе с безукоризненной честностью необыкновенное добросердечие его. Он долго боролся с собой, долго соображал, как поступить с Мариею. Он имел, во-первых, право всенародно обличить непраздную Деву, предав Ее строгости закона Моисеева, установленного на подобные случаи. Но такая жестокость была совершенно противна его кроткому нраву и тому уважению, которое при всех его подозрениях он продолжал питать к Пресвятой Деве. Во-вторых, он мог оставить все дело это без внимания и последствий и продолжать носить имя супруга Той, Которая, по его мнению, была бракоокрадованной. Но последний образ действий был противен совести его, решительно отвращавшейся от всякого потворства нечистоте и от всякого соучастия в неправде. Потому оставить по-прежнему Марию при себе и тем отвратить от Нее безславие Иосиф признавал несообразным с законом Божиим и противным своей совести. После долгих соображений и колебаний он, столько же добрый и милостивый, сколько правдивый и чистый, решился отпустить Пресвятую Деву, но тайно вручив Ей разводное письмо, в котором не писать причин развода, на что закон давал ему полное право. «Иосиф выказал в этом случае, — замечает свт. Иоанн Златоуст, — удивительную мудрость: не обвинял и не укорял Деву, но думал только отпустить Ее».
Так праведный Иосиф, не ведая тайны воплощения Господа, смущается, сетует и придумывает наиболее приличное средство выйти из затруднения: желает сохранить честь Девы и избавить Ее от преследований закона и вместе с тем удовлетворить голосу своей совести, столь нежной и чувствительной. «Но это неведение тайны Божией, — говорит св. Прокл, — нельзя ставить в вину праведному мужу: он невиновен, что по незнанию заподозрил Божественное зачатие. Если Бог свидетельствует о праведности кого, можно ли обвинять того в неблагоразумии?»
Когда святой старец решился уже привести в исполнение со скорбью принятое намерение, тогда и ему дано было откровение о великой тайне. Вот что произошло во сне, по сказанию евангелиста: сия же ему (Иосифу) помыслившу, се Ангел Господень во сне явися ему
